Досым Сатпаев: C+C5 – китайская формула поглощения или партнёрства?

283129

18–19 мая в китайском городе Сиане с участием глав государств пройдёт саммит «Китай – Центральная Азия» в формате C+C5

Досым Сатпаев
Досым Сатпаев
ФОТО: © Андрей Лунин

Конкуренция диалоговых площадок

Интересно, что первый формат такого взаимодействия стран Центральной Азии с тем или иным государством появился при поддержке Японии еще в 2004 году, когда была создана площадка «Центральная Азия + Япония», правда, без участия Туркменистана. В 2007 году появился форум сотрудничества «Республика Корея + Центральная Азия». Затем в 2015 году, еще при президенте США Бараке Обаме возник формат «C5+1» (пять стран ЦА+США), который существует до сих пор. Москва, опасаясь снижения своей роли в регионе, создала свой формат «Россия + Центральная Азия», в рамках которого первый саммит прошел в 2022 году в Астане. И, судя по скандальному визиту большинства руководителей стран ЦА на парад в Москву, у Кремля еще сохранились свои инструменты давления на государства региона.

Что касается Китая, то мидовские встречи в рамках «C+C5» проходили регулярно в последнее время. Был даже онлайн-саммит глав государств. Но грядущая офлайн-встреча в Сиане, которая организовывается по инициативе китайской стороны, имеет для Пекина символические значение, так как десять лет назад в Казахстане председатель КНР Си Цзиньпин объявил о своей инициативе «Экономический пояс Шелкового пути». Кстати, выбор Сианя для встречи также неслучаен, так как этот город является одним из транспортно-логистических хабов, откуда китайские товары идут в страны Центральной Азии. И после начала войны в Украине и увеличения напряженности вокруг Тайваня инициатива «Один пояс – один путь» для Китая стала приобретать еще большую значимость в рамках создания мобилизационной экономики.

Колосс на глиняных ногах

До войны традиционно сфера интересов России и Китая в Центральной Азии долгое время была негласно поделена. Китай вел себя как один из крупных инвесторов в регионе, а Россия пыталась играть роль военно-политического «зонтика». И этот «зонтик» показал, что он не только дырявый, но и фактически не работает после военных провалов Кремля в Украине. Это был колосс на глиняных ногах. Более того, большинство членов этой организации уже находятся в состоянии конфликта с кем-либо. Россия напала на Украину, а Беларусь поддержала Москву. Армения находилась в конфликте с Азербайджаном. Таджикистан и Кыргызстан имеют пограничные конфликты. Кстати, был еще один давний довод России по поводу необходимости ее военно-политического присутствия в ЦА. Это ситуация в Афганистане. Но с приходом талибов к власти возникла интересная ситуация, когда фактически все страны Центральной Азии пытаются на двустороннем и многостороннем уровнях установить партнерские связи с талибами, за спиной которых стоит Пакистан, давний партнер Китая в регионе. Узбекистан активно лоббирует свой проект строительства трансафганской железной дороги до пакистанских портов, Туркменистан рассчитывает, наконец, запустить газопровод ТАПИ, а в Казахстане не только разрешили дипломатам движения «Талибан» занять посольство Афганистана в РК, но и заявили об открытии в Герате торгового дома Казахстана, чтобы увеличить товарооборот между двумя странами, который в прошлом году уже составил почти $988 млн.

При этом и Пекин, и Москва долгое время активно противодействовали любым попыткам США укрепить свои позиции в Центральной Азии. Но Китай, с одной стороны, был сильно разочарован в Путине и в действиях России в Украине, которые привели к тому, чего Пекин меньше всего хотел, а именно к консолидации Запада, а также к расширению и укреплению НАТО. В октябре 2022 года Путин заявлял, что во время визита в Китай в феврале 2022 года не предупреждал Си Цзиньпина о планах нападения на Украину. Если это так, то получается, что Китай ждал неприятный сюрприз. Если всё-таки предупреждал и провалил свой обещанный блиц-криг, то это также было неприятным сюрпризом для Пекина, так как Китай, возможно, рассчитывал на другой сценарий, давно примеряя российский проект «Крым наш» к похожей схеме с Тайванем. Но неожиданная для Москвы и Пекина консолидация западных стран и жесткие пакеты санкций после начала войны в Украине сейчас заставляют Китай просчитывать все возможные риски прямой конфронтации с Тайванем, а, следовательно, с США и их союзниками в этом регионе.

Красная тряпка для Запада

С другой стороны, для Китая важно, чтобы Россия не слишком ослабла на постсоветском пространстве и была инструментом конфронтации с Западом не только для того, чтобы это отвлекало внимание и ресурсы НАТО, и не только, чтобы повышать ставки Пекина в игре и расширять пространство для маневров в переговорах с США (в том числе как посредник между Россией и Западом), но также, чтобы внимательно изучать военный потенциал НАТО. А еще и западное оружие, а также военную тактику и стратегию, которые использует Украина при поддержке членов НАТО в войне с Россией. Китаю невыгодна победа Украины, так как Пекин это будет рассматривать как победу коллективного Запада. Это и объясняет недавний мартовский визит Си Цзиньпина в Россию. Именно поэтому в беззубом и аморфном китайском мирном плане было вообще мало про интересы Украины. Там даже слово «война» не упоминается. Зато в этом плане был пункт по поводу отказа от расширения военных блоков и введения односторонних акций по отношению к России. Можно согласиться с точкой зрения китаиста Александра Габуева, который считает, что Китаю также важно, чтобы война не привела к коллапсу нынешнего режима в России и не привела к установлению продемократического прозападного правительства в Кремле.

Между молотом и наковальней

Именно поэтому страны Центральной Азии оказались в интересном положении, когда, с одной стороны, в случае конфликта Китая и США вокруг Тайваня появляется риск образования более тесного военно-политического альянса Китая и России, где первый будет лидером, а второй вассалом. Но данный конфликт нанесет серьезный удар по попыткам некоторых стран Центральной Азии проводить многовекторную политику, так как Пекин и Москва будут требовать присоединения к этому альянсу. Более того, как уже сейчас Казахстан и другие страны ЦА стали частью санкционной военной экономики России, помогая ей с серым импортом, так и создание Китаем мобилизационной экономики военного времени в любом случае будет влиять на политические и экономические процессы в нашем регионе.

С другой стороны, способность Китая и Запада удержаться от конфликта вокруг Тайваня также повышает безопасность Центральной Азии. Кроме этого, при разных вариантах развития ситуации любые попытки России реализовать в регионе свой «экспорт хаоса» либо как инструмент давления, либо как прямое посягательство на чей-либо суверенитет не будет поддержано Китаем. Потому что Пекину на данный момент крайне невыгодна дестабилизация обстановки как в Казахстане, так и во всем Центрально-Азиатском регионе, которая может вызвать эффект домино. Поэтому Китай интересует только одно. А именно сохранение status quo в отношениях со странами региона, где местные правящие круги также должны гарантировать долгосрочную внутриполитическую стабильность. Например, учитывая то, что за последние 15 лет, по официальным данным, Китай инвестировал в экономику Казахстана почти $30 млрд, в основном в нефтегазовую отрасль, понятно, что для Пекина политическая стабильность в Казахстане имеет прямую связь с инвестиционными рисками. Это дает возможность Казахстану использовать Китай в качестве одного из геополитических балансов по отношению к России.

Сырьевой придаток

Понятно, что повышение зависимости России от Китая выгодно Пекину как с точки зрения возможности диктовать свои цены на сырье, так и превращения России в некий сырьевой придаток китайской экономики, что уже сейчас происходит. Китай не только стал крупнейшим покупателем российской нефти, но по итогам января 2023 года Россия вышла на первое место по объему поставок природного газа в Китай, обойдя Туркменистан и Катар. Также «Газпром» ведет переговоры по поставкам 50 млрд кубометров газа в Китай через Монголию, а также 40 млрд кубометров через Казахстан. И если для Китая это, возможно, выгодный проект, то для самого Казахстана, несмотря на прогнозируемый рост дефицита газа в стране, строительство любого нового газопровода из России имеет серьезные геополитические риски. Ведь, сотрудничая с Россией, в газовой сфере следует быть готовым к тому, что Кремль рано или поздно будет использовать газ как дополнительный инструмент давления. Тем более если цена на поставляемый российский газ для казахстанских потребителей будет определяться не казахстанской, а российской стороной.

Что касается газопровода «Китай – Центральная Азия», то КНР хочет начать строительство его четвертой ветки. Но из-за растущего дефицита газа в Казахстане и Узбекистане в потенциальных поставщиках остается только Туркменистан, на которой приходит около 75% всего китайского газового импорта из Центральной Азии.

Несмотря на это, Китаю крайне важно поддерживать тесные связи со странами Центральной Азии с точки зрения сохранения доступа к ресурсной базе региона — это, опять же, часть политики диверсификации на фоне роста напряжения с США. Например, недавно Казахстан посетила делегация Китайской национальной нефтегазовой корпорации CNPC во главе с ее вице-президентом Хуаном Юнчжаном. Как отмечают эксперты, главной темой двусторонних встреч стало продление нефтегазового контракта CNPC на работу в республике, срок действия которого уже закончился в 2022 году. Но он был продлен до 2025 года, и китайцы хотят подписать новый долгосрочный контракт.

Битва за редкоземельные металлы

Кроме этого, с учетом новой промышленной стратегии Китая и развития зеленой энергетики не менее важным приоритетом будет добыча и увеличение импорта из Казахстана и других стран Центральной Азии редкоземельных элементов. Например, в недрах Казахстана, по официальным данным, может быть от 50 до 100 тысяч тонн лития. Поэтому для Китая наш регион является одним из дополнительных перспективных источников добычи редкоземельных металлов. Естественно, это беспокоит ЕС и США, так как речь идет не только о сырье для производства полупроводников или электромобилей, но также о проблемах с поставками сырья для военно-промышленного комплекса Европы и США, которые активно направляют вооружение и боеприпасы для поддержки Украины. Тем более что Европейский союз, как отмечают эксперты, уже сильно зависит от поставок редкоземельных металлов через Россию из Китая, и это является самым уязвимым звеном в цепочках поставок. Поэтому Казахстан и другие страны ЦА важны для Запада по причине наличия запасов лития и других редкоземельных металлов, что и объясняет недавнее заявление Европейского союза о готовности помочь Казахстану не только в добыче редкоземельных и других металлов, но и в их переработке.

Что касается других металлов, то, по оценкам аналитиков, Казахстан уже закрывает 36% потребности Европы в титане, который используется как в гражданской, так и в военной промышленности. Кроме этого, Казахстан также поставляет 71% необходимого Евросоюзу фосфора. Всё это указывает на то, что страны ЦА имеют хорошую возможность использовать эту конкуренцию себе на пользу в первую очередь исходя из собственных интересов модернизации своих экономик на основе развития новых инновационных отраслей, а не превращения в новые источники сырья для Запада и Китая.

Кстати, китайская компания Huawei Digital Power, которая входит в состав Huawei, рассматривает возможность организации производства инверторов для солнечных электростанций и зарядных устройств для электромобилей в Узбекистане. Судя по всему, Китай нацеливается на увеличение продаж своих электромобилей в Центральной Азии, так как уже может стать одним из мировых лидеров по производству разных типов электромобилей в разной ценовой категории. Но для увеличения продаж в Центральной Азии необходимо сначала помочь создать инфраструктуру для использования электромобилей, которые пока не очень популярны в регионе по причине своей дороговизны, отсутствия электрических станций для подзарядок аккумуляторов и отсутствия качественного ремонта.

Продовольственная безопасность

Хотя Пекин интересует не только увеличение поставок нефти, газа, редкоземельных металлов, урана и других видов ископаемого сырья из стран Центральной Азии, Казахстан и страны ЦА могут рассматриваться КНР в качестве дополнительных источников поставок сельскохозяйственной продукции для обеспечения своей продовольственной безопасности на фоне климатических изменений, которые уже увеличивают количество засушливых дней в Китае и наносят удар по агроиндустрии. Но растущий дефицит воды в Центральной Азии может также нанести удар по сельскому хозяйству региона. В недавнем прогнозе Азиатского банка развития говорится о том, что дефицит водоснабжения в регионе может составить 37% к 2050 году, если не будут модернизированы и реконструированы ирригационные системы и другая жизненно важная водная инфраструктура. А нехватка воды в свою очередь, по мнению экспертов АБР, «может привести к снижению продуктивности сельского хозяйства, обострению ситуации с продовольственной безопасностью, ухудшению показателей здоровья и потенциальным конфликтам из-за ограниченных ресурсов».

На этом фоне Казахстан так и не решил с Китаем все наболевшие вопросы по трансграничным рекам, несмотря на постоянные заявления о «вечном всестороннем стратегическом партнерстве» между двумя странами. И если проблема Черного Иртыша, а также реки Или, где Китай увеличивает водозабор, так и не будет решена с учетом интересов Казахстана, то это нанесет удар по экологической и экономической безопасности нашей страны. В частности, Балхаш может повторить судьбу Аральского моря. Но в отличие от Аральского моря на Балхаше собираются строить АЭС, что еще больше увеличивает риски, так как в течение десяти лет (это примерный срок строительства АЭС) в этом регионе может начаться водный кризис, и непонятно, как это скажется на функционировании атомной электростанции, которой также требуются большие объемы воды.

Обходной маневр

Война в Украине также создала определенные транспортно-логистические проблемы для Китая, так как была нарушена глобальная цепочка поставок товаров на рынок. Пекину необходимо активно искать альтернативные транспортно-логистические маршруты в обход России. И понятно, что одним из главных приоритетов для Китая будет Транскаспийский транспортный международный маршрут. Китай уже запустил железнодорожный маршрут в Германию через Казахстан, Азербайджан, Румынию, Венгрию, Словакию и Чехию. По официальным данным, в 2022 году Казахстан и Китай перевезли на 15% больше грузов по железной дороге, чем в 2021 году, превысив отметку в 23 млн тонн. А торговля между Казахстаном и Китаем в прошлом году превысила $24 млрд. Что касается товарооборота между Китаем и государствами Центральной Азии, то, по оценкам экспертов, он в прошлом году составил около $70 млрд.

Хотя ложкой дегтя тут может быть тот факт, что увеличение части этого товарооборота могло произойти за счет параллельного (серого) импорта в Россию, что значительно увеличило риск вторичных санкций как в отношении Казахстана, так и в отношении казахстанских компаний и финансовых организаций. В других, соседних с Китаем странах, как и в Казахстане, давней проблемой является наличие теневой экономики, связанной с контрабандой товаров из Китая, что ведет к разнобою в таможенной статистике по реальному объему китайского экспорта в эти страны.

Что касается других стран региона, то в сентябре 2022 года на заседании Совета глав государств – членов ШОС в Самарканде президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев назвал историческим событием подписание в рамках саммита трехстороннего Соглашения о строительстве железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан. Данный проект долгое время находился в подвешенном состоянии, но после начала войны в Украине интерес к нему усилился со стороны трех государств. Также в Узбекистане обсуждались вопросы развития международного транспортного маршрута Страны Азиатско-Тихоокеанского региона – Китай – Кыргызстан – Узбекистан – Туркменистан – Азербайджан – Грузия – Турция – Европа. Из Узбекистана в Европу в прошлом году уже был отправлен первый контейнерный поезд по Транскаспийскому международному транспортному маршруту, который идет от китайской границы через территорию стран Центральной Азии и Кавказа до Турции и Европейского союза.

Держи дистанцию!

При этом одной из основ безопасности стран Центральной Азии должна быть поддержка и сохранение геополитического баланса сил в регионе как по отношению к России, так и по отношению к Китаю, который как большой удав может долго и не спеша переваривать наш регион. Ведь Китай, как и Россия, в рамках нашей географической судьбы, крупный сосед региона с имперскими амбициями. Поэтому их мощная геополитическая гравитация может быть уравновешена только созданием системы геополитических сдержек, противовесов и баланса. И таким балансом по отношению к Москве и Пекину может быть более тесное экономическое и военно-политическое сотрудничество тюркских государств, в том числе в рамках Организации тюркских государств.

Наши взаимоотношения с Китаем должны в первую очередь опираться на дипломатию национальных интересов, которая должна выстраиваться на основе разработанной карты рисков и возможностей, чтобы успешно адаптироваться к быстро меняющейся геополитической реальности. Речь идет о визионерской внешнеполитической стратегии взаимодействия с разными странами, которая позволит формировать собственную повестку дня исходя из национальных интересов нашей страны. Это нужно, чтобы мы не стали заложниками «мягкой силы» Китая, которая на фоне изменившейся геополитической ситуации будет только усиливаться в Центральной Азии.

Не стоит забывать и про новые вызовы, связанные с началом жесткой глобальной конкуренции «искусственных интеллектов» (AI) между Западом и Китаем, что также будет оказывать серьезное влияние на экономики и безопасность других стран. Кстати, китайская Alibaba уже представила общественности собственный искусственный интеллект Tongyi Qianwen как конкурента ChatGPT. Крупнейший китайский поисковик Baidu Inc также анонсировал свой чатбот Ernie Bot. Китайская компания SenseTime представила чатбот под названием SenseChat. Таким образом, гонка искусственных интеллектов в разных странах уже началась, и основное поле битвы будет между США, Китаем и ЕС. Возможно, к ней подключатся Израиль, Индия и другие страны, рассматривая AI как часть системы обеспечения своей безопасности.

Поэтому неудивительно, что даже стали появляться вопросы о том, будет ли активное развитие AI основой для ускорения глобализации. Или же, наоборот, заложится новый тренд усиления децентрализации мира, как это уже происходит в сфере развития интернета в некоторых странах, где появляются свои Great Firewall. Но уже сейчас ясно: рано или поздно появление и развитие AI во многих странах мира станет частью их доктрин обеспечения национальной безопасности. И непонятно, какую сторону займут страны Центральной Азии в этой новой битве, какие технологии и AI будут здесь доминировать и будет ли возможность у стран региона не стать просто инновационной провинцией Китая или Запада, а занять свое место в новой инновационной цепочке добавленной стоимости.

Возвращайтесь к нам через 4 недели, к публикации готовится материал «Pana: осознанное онлайн-бронирование »

: Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Forbes Video

Досым Сатпаев: Парламент как парк НУРского периода

Смотреть на Youtube

Как управлять 280 аптеками, развивать супермаркеты, строить новые рестораны и открывать гостиницы

Смотреть на Youtube

Куанышбек Есекеев: 5G, интернет в сёлах и киберспорт

Смотреть на Youtube

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить