Между молотом и наковальней: как РК пытается не попасть под санкции и привыкнуть к шокам

41740

На первый взгляд, экономика Казахстана не так уж плохо пережила «идеальный шторм» 2022 года

ФОТО: © Андрей Лунин

Внутриполитические проблемы с транзитом власти, вылившиеся в январскую трагедию, совпали с началом большой континентальной войны, затеянной нашим главным экономическим и стратегическим партнером. По итогам 2022 года экономика выросла на 3,2%, что не сильно меньше, чем 3,9% в базовом прогнозе правительства Аскара Мамина, озвученном в полном надежд 2021-м. Правда, правительственный долг при этом увеличился настолько, что цена его обслуживания выросла с миллиардов до триллионов (в 2021 году – 977 млрд тенге, в 2022-м – 1,2 трлн, в 2023-м будет 1,7 трлн), инфляция достигла 20,3%, а доля расходов домохозяйств на еду – почти 53% (что ставит Казахстан в один ряд со странами, у которых ВВП на душу населения меньше в разы).

На мартовском SFO Summit, организуемом ежегодно группой Centras, участники говорили о системных рисках, которые не демонстрируют тенденции к снижению – конца войне не видно, санкции, а вместе с ними и угроза вторичных санкций нарастают (по словам главы Centras Ельдара Абдразакова, «уже есть нехорошие сигналы по ограничению доступа к новейшим цифровым технологиям, а для Казахстана это критично»), упор на госпрограммы и контроль цен как инструмент снижения инфляции создает огромные рыночные аномалии. Политолог Досым Сатпаев изложил перечень задач, стоящих перед Казахстаном, который подавляет своими масштабами: выстроить эффективную экономическую и политическую систему; не попасть под вторичные санкции; не оказаться втянутыми в военный конфликт; стать «слишком важными» для всех; минимизировать социально-экономические риски; использовать открытые окна возможностей; усилить региональную кооперацию в Центральной Азии.

Пока же страна большей частью проедает запасы прошлых десятилетий: по словам экономиста Алмаса Чукина, попытки решить социальные проблемы не за счет качественного роста экономики, а за счет сдерживания цен и повышения социальных расходов привели к тому, что объем правительственного долга практически сравнялся с размером Нацфонда, при этом более 23% расходов бюджета – за счет трансфертов. Сами проблемы при этом не решаются, а откладываются. Владелец Kusto Group Еркин Татишев считает, что следующим «экибастузом» на фоне вынужденной перестройки логистических маршрутов может стать железная дорога – ввиду изношенности парка и нелучшего состояния путей. Ни один из опрошенных редакцией экспертов не смог назвать хотя бы одно полезное для экономики стратегическое решение властей, принятое за год.

Тем не менее экономика продемонстрировала за прошедший год неплохие результаты. «Отчасти это произошло потому, что шел определенный обход санкций, реэкспорт. Релокации крупной не было, но и шоков особых, если не считать паники на валютных и товарных рынках в конце февраля – начале марта и перерыва в отгрузке казахстанской нефти – тоже. Можно считать, что возможности перевесили шоки», – говорит экономист Жарас Ахметов.

Все возможное

Первый вице-министр нацэкономики (до отставки правительства) Тимур Жаксылыков считает, что правительство делает максимально возможное в текущих условиях: «Мы все еще в процессе адаптации к шокам, и не все гладко складывается. Усилия, которые предпринимает Нацбанк, работают, но не так быстро. Весь прошлый год инфляция нарастала, и сейчас, по моим ощущениям, мы находимся на пике. Поставлена задача увести ее в 2023 году к 9,5%, но это очень большой вызов. И здесь я не согласен, что государственные программы однозначно вредят рынку. Мы понимаем все риски, о которых говорят эксперты, но субсидирование экономики надо делить на две большие части – работающие на увеличение спроса и на увеличение предложения. Субсидирование бизнес-кредитов и их гарантирование, которое мы осуществляем в рамках «Дорожной карты бизнеса» и «Экономики простых вещей», увеличивает товарное предложение в экономике, и мы это уже видим в статистике. Это действительно работает, хотя, может, и не так эффективно, как хотелось бы. Участники программ наращивают выпуск продукции и количество рабочих мест – если бы не это, то ситуация была бы гораздо хуже. Перестройка транспортных потоков не закончена, по части товаров, которые раньше шли через Россию, переходим на прямые поставки, и это тоже подстегивает инфляцию – российские логистические центры получали от европейских производителей большие скидки за крупный опт. Кстати, большое отрицательное сальдо в торговле с Россией объяснялось в значительной части именно этим – высокой долей реэкспорта. Все это сейчас трудно перестраивается».

Но поскольку казахстанская инфляция в значительной степени зависит от внешних факторов, то одними госпрограммами и усилиями Нацбанка вряд ли удастся ее затормозить. «Мы все-таки надеемся, что действия, которые предпринимают центральные банки во всем мире, в частности ФРС и ЕЦБ, поднимая ставки и тем самым охлаждая рынок, дадут стабилизацию и снижение глобальной инфляции», – говорит Жаксылыков.

ФОТО: © Андрей Лунин

И все же, по его мнению, сегодняшняя ситуация несравнима с «идеальным штормом» марта 2022-го: «Тогда было состояние полной неопределенности, мы не знали, откуда ждать новых проблем. Теперь более уверены в себе, поскольку риски оформлены и структурированы, а значит, более понятно, как с ними бороться. Помимо инфляционного давления и перестройки логистики это еще и возможность дальнейшего охлаждения мировой экономики. В конце минувшего года было ощущение, что оно будет еще сильнее, но выход Китая из пандемии и локдауна все-таки создал больше спроса и надежд, и прогнозы по росту глобальной экономики несколько улучшились. При глобальном росте на уровне 2,9% мы свой локальный рост в 2023 году оцениваем на уровне 4%».

По словам вице-министра, правительство также внимательно отслеживает риск вторичных санкций: «Мы постоянно взаимодействуем с нашими западными партнерами, находимся с ними в активной связи, консультируемся, что еще можно сделать, чтобы избежать наложения санкций. Думаю, у них были большие опасения в самом начале, но по мере того, как они ближе знакомились с мерами, которые предпринимает наше правительство, несколько успокоились». Афтершоки от новых санкций на российские металлы (с 10 марта США ввели 200%-ную пошлину на ввоз российского алюминия и продукции из него, а РУСАЛ все последние годы, включая 2022-й, был основным потребителем полуфабрикатов алюминиевого дивизиона ERG) Жаксылыков считает чувствительными, но преодолимыми: «Мы уже проходили это в прошлом году, когда Магнитка закрылась для поставок железной руды. Смогли перестроиться: снижение в горнорудной промышленности произошло, но всего на 1%».

На вопросы о рисках, связанных с Евразийским экономическим союзом, вице-министр отвечать отказался.

Евразийская карусель

Казахстан заметно увеличил экспорт в Россию, нарастив номенклатуру с 640 позиций в 2021 году до 1057 в 2022-м. Часть казахстанского бизнеса вовсю использовала «окно возможностей» по типу «белорусских креветок» 2014 года. Владелец АВЗ (Алматинский вентиляторный завод) Марат Баккулов, несколько лет назад открывший сборочный завод в Казани, говорит, что к нему тоже обращались с предложениями о поставке через него европейских комплектующих. «Но, во-первых, мы в эти игры не играем, а во-вторых, какой смысл продавать комплектующие конкурентам? – спрашивает он. – Вопрос на этом закрылся, но в этом году на выставке из разговоров я понял, что они прекрасно все возят – не через Казахстан, а через Турцию».

Но это производитель, а их у нас не так много. В итоге риск наложения вторичных санкций, если не страновых, то на участников внешнеторговой деятельности, приобретает уже реальные очертания – согласно опубликованному в феврале так называемому рабочему документу ЕБРР «Евразийский окольный путь: торговые потоки в Россию через Кавказ и Центральную Азию», подсанкционный западный товар активно поставляется в Россию через страны ЕАЭС. «Это исследование проливает свет на каналы уклонения от санкций, предоставляя доказательства, согласующиеся с тем, что торговля через третьи страны используется для обхода санкций», – говорится в предисловии. Авторы с помощью эконометрического анализа статистических данных, представленных странами-экспортерами (ЕС, Великобритания, США, Турция и Китай), и базы данных ООН (Россия после введения санкций прекратила публикацию торговой статистики и ряда других ключевых показателей) документировали существенное изменение региональных моделей торговли, заключающееся в том, что падение экспорта западных подсанкционных товаров в Россию сопровождалось ненормально высоким ростом их экспорта в Казахстан, Кыргызстан и Армению. Речь идет о 1982 товарных линиях, среди которых оружие, полупроводники, двигатели и насосы, контейнеры, самолеты и запчасти к ним, аммиак, стальные трубы для нефте­проводов, навигационные инструменты и прочее.

В целом увеличение экспорта подсанкционных и аналогичных им товаров из ЕС, Великобритании и США в Армению, Казахстан, Кыргызстан и Грузию (она тоже включена в список – как единственный наземный путь из Армении в Россию и страна, резко увеличившая туда реэкспорт после начала войны) только с марта по август составило около $1 млрд, то есть более трех четвертей от общего объема европейского экспорта в эти страны.

То, что речь идет именно о целенаправленном обходе санкций, подтверждается и тем, что экспорт подсанкционных европейских товаров в Россию упал примерно на 80% по сравнению с остальным экспортом, а в Казахстан, Кыргызстан и Армению – вырос на 30% больше, чем экспорт других товаров. По некоторым товарным группам обходные поставки практически замещают утерянные Россией объемы. Так, увеличение экспорта насосов и компрессоров в четыре страны составляет более 50% его сокращения в Россию, автомобилей – 60% (в основном в Казахстан и Кыргызстан), деталей стиральных машин – свыше 70%, лаков и красок – свыше 90%. В странах-плацебо – Азербайджане и Монголии – таких закономерностей не прослеживается. А вот упоминавшаяся Баккуловым Турция, согласно исследованию, опережает в обходе санкций даже страны ЕАЭС.

Документ уже вызвал бурное обсуждение в законодательных органах и СМИ стран, наложивших санкции, а политики, призывавшие распространить таковые на все страны ЕАЭС, получили обширную доказательную базу.

ФОТО: © Андрей Лунин

Союзники навечно?

Впрочем, правительство РК было к этому явно готово и уже с 1 апреля внедряет обязательное оформление электронных сопроводительных накладных во взаимной торговле со странами ЕАЭС, что позволит отслеживать всю цепочку перемещения товара в режиме реального времени. Официальная версия – для сокращения теневого оборота и исключения потерь по налогам, но очевидно, что речь идет об иных, гораздо больших потерях. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков уже прокомментировал это, сказав, что Запад оказывает давление на целый ряд стран, которые «не присоединяются к незаконным ограничениям» в адрес России, и это требует внимания. Москва, по его словам, продолжает тесные контакты с партнерами, чтобы минимизировать риски, а Россия и Казахстан остаются союзниками и большими друзьями.

Неофициальные комментарии с севера звучат более жестко. «Казахстан ведет довольно интересную игру, но, видимо, он забывает, что у него есть совершенно понятные, четкие обязательства, которые вытекают из членства в Евразийском экономическом союзе. У нас единое экономическое пространство, если Астана предпримет что-то официально, я более чем уверен, что эти нормативные акты пойдут вразрез с обязательствами, принятыми перед Россией и другими странами ЕАЭС», – высказался партнер адвокатского бюро NSP Сергей Гландин «Коммерсанту».

Запад, в свою очередь, демонстрирует фирменную смесь озабоченности и понимания. Госсекретарь США Энтони Блинкен показал это 28 февраля на пресс-конференции в Астане: «Мы пристально следим за соблюдением санкций. И мы ведем обсуждение с рядом стран, включая наших партнеров по формату «С5+1» по поводу сопутствующих экономических последствий. Это не так просто, как переключить выключатель. Мы понимаем, что иногда вам нужно время, чтобы это сделать таким образом, чтобы это не нанесло ущерб вашему бизнесу». Визитер пояснил, что США выдают специальные разрешения компаниям, которые «взаимодействуют с подпавшими под санкции российскими компаниями», чтобы те могли свернуть совместную деятельность.

Этой весной известно, что Минюст США нанимает 25 новых прокуроров, которые будут расследовать уклонение от санкций и мер экспортного контроля в отношении России. В случае выявления нарушений они имеют право самостоятельно открывать уголовные дела против компаний.

Не попасть под раздачу

«Да, Астане сейчас не позавидуешь, – говорит старший научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета Наргис Касенова. – Хорошо, что вовремя среагировали, тут был очень большой шум после презентации доклада ЕББР». По ее мнению, пока казахстанские власти реагируют на геополитические шоки быстро и правильно. «У нас уже был опыт после 2014 года, – напоминает она. – Казахстанские делегации приезжали сюда одна за другой, плотно работали с государственным агентством, которое занимается санкциями. Потому что сейчас самое важное – не попасть под санкции, иначе конец нашей многовекторности. Контроль за их соблюдением ужесточается, и это надолго. Когда санкции вводятся, их очень сложно снять, в том числе потому, что вокруг этого еще и интересы образуются, появляются новые игроки».

Эксперт считает, что Казахстан успешно балансирует взаимодействие с США, Китаем, Турцией, ЕС и Россией: «У нас все годы среди векторов главным была Россия. И нам с ней дальше рядом жить, она же никуда не денется, поэтому не стоит ее сильно нервировать, надо очень аккуратно двигаться, умно. Пока, мне кажется, правительство наше двигается умело. Могло быть хуже, и мне сложно представить, как могло бы быть лучше в этих обстоятельствах». Однако экономически Казахстану, на взгляд собеседницы, следует дистанцироваться от России – экономика там, хоть и оказалась более устойчивой, чем ожидалось, будет становиться год от года все менее качественной.

Касенова не видит сценариев скорого окончания войны, но и то, что Запад в случае затягивания конфликта может «слить» Украину, считает нереалистичным: «Озабоченность есть, конечно, как и большая вероятность того, что война перейдет в долгий полузамороженный конфликт, потому что не видно сценария, как бы это все могло закончиться в ближайшем будущем. Никуда не делась и опасность эскалации во что-то большее, и счет уже идет на десятки миллиардов. Но сдавать Украину не будут, это уже вопрос европейской безопасности, а не просто региональный конфликт. Есть, конечно, разница в подходах – у непосредственных соседей Украины позиция жесткая, а Франция и Германия думают на перспективу. Вообще, последние – традиционные друзья России. Германия всегда свой политический вес в Европе использовала для поддержания хороших отношений с Россией, немецкий бизнес – это сильное лобби. Но сейчас точка невозврата пройдена. Это очень серьезно, и на ближайшую перспективу это необратимый процесс. То есть Россия потеряла основных друзей в ЕС. Для них это очень важная вой­на, которая воспринимается в том числе и как вой­на демократии с автократией. Вот в отношении Китая они не готовы к такому, несмотря на все давление со стороны Америки и возникший в результате войны консенсус, что США – лидер и гарант. Кто бы мог подумать еще совсем недавно, что Финляндия решит вступать в НАТО? Россия объединила Запад – после безобразной организации ухода из Афганистана авторитет США в Европе как военной силы пошатнулся, но позиция по Украине его восстановила».

Китайский след

Антироссийская коалиция, впрочем, несмотря на свое единство и 60% совокупного мирового ВВП, не включает в себя крупнейшие азиатские страны, и недавний визит Си Цзиньпина в Москву это продемонстрировал. Эксперты, впрочем, считают, что этим Китай решал свои, а не российские задачи.

«На мой взгляд, визит этот наделал больше шума, чем дал конкретных результатов, по крайней мере если судить по декларации, которой была подписана. Там нет ничего конкретного. Российская пропаганда, разумеется, преподносит это как нечто выдающееся, я с этим не очень согласен, потому что ключевой вопрос, который был в интересах России, особенно сейчас – подписание соглашения о строительстве газопровода «Сила Сибири – 2» – не решен, о нем даже не упоминалось особо. Взаимодействие России и Китая, конечно, растет, как и Казахстана с Китаем, но я думаю, что эти процессы не противоречат друг другу и даже взаимовыгодны», – отмечает Чукин.

ФОТО: © Андрей Лунин

Касенова считает, что на самом деле между Китаем и Россией нет доверия и союзнических отношений, как, например, между ЕС и США, несмотря на риторику о вечной дружбе: «У Китая свои, очень конкретные задачи, и он попутно помогает России сохранить лицо. Путин получил телевизионную картинку и якобы альянс. То есть нечто символическое. Китай получил гораздо больше – доступ в Арктику, который Россия раньше не хотела давать, интернационализацию юаня, которой Пекин добивается уже второе десятилетие: Россия пообещала вести торговлю в юанях с Азией и Африкой, это практические вещи. Путин загнал Россию в ситуацию, где нет пространства для маневра, где у нее могут попросить много чего и она не может отказать, потому что выбора нет».

Россия в этой паре – ресурсная база, но демонстрировать этого Китай не будет никогда. «Они очень аккуратны и в отличие от американцев понимают психологию своих российских коллег, – говорит эксперт. – Обама, назвав Россию региональной державой, фактически унизил Путина. Китайцы такого не скажут. Но входить с Россией в полную связку не будут. Китай – глобальный игрок, его цель – подвинуть США, он сейчас очень хорошо укрепился в Африке, Южной Европе, Латинской Америке – и ставить все это под угрозу из-за России?».

Конечно, при таком раскладе рассыпается баланс в ШОС, который Казахстан в свое время иници­ировал как раз для уравновешивания двух сильных и потенциально опасных соседей. Что дополнительно усугубляется ухудшающимися отношениями Китая с США по проблеме Тайваня. «Это означает, что Казахстану все сложнее будет проводить любимую многовекторную политику, и не только из-за сближения России с Китаем, но и из-за угрозы вторичных санкций со стороны Запада. Выбирать какую-то из сторон – значит умножать внешнеполитические риски. Хорошо бы не прислоняться ни к кому, но ситуация может развиваться так, что нас заставят определиться. Но как бы Казахстан ни определился, это будет плохое решение. Так что ситуация, к сожалению, для нашей страны непростая», – говорит Ахметов.

Касенова полагает, что не все так опасно: «Я думаю, в ближайшее время Китай не собирается обострять ситуацию с Тайванем. Конечно, оружием бряцать будут, но планов по военной операции нет, они совершенно к этому не готовы. Да, они твердо намерены его вернуть, но – когда-нибудь. Что касается Центральной Азии, то Китай сейчас – это единственная сила, способная гарантировать наш суверенитет, и такое ощущение, что он дал понять Путину, что это зона его интересов. Это не так страшно, как звучит. У них особая политика в отношении соседей, им надо, чтобы там все было хорошо. Потому что дестабилизация Центральной Азии – это очень плохо для Синьцзяна, а для них Синьцзян – один из ключевых вопросов национальной безопасности».

По словам эксперта, в 1990-х, когда СССР распался, Китай очень обрадовался, что вместо потенциально опасного соседа возникло пять маленьких государств, с которыми можно работать, развивать отношения. «Наш экономический рост они рассматривали как стимул развития западной части Китая, а теперь и вся страна подключилась с транспортным маршрутом, – говорит Касенова. – Мы уже экономически интегрированы в это пространство, и они заинтересованы в развитии потенциала региона, потому что мы им не конкуренты. Посмотрите, их лидеры постоянно встречаются с нашими руководителями, приезжают. Ни один американский президент не был в ЦА за 30 лет».

Кроме того, замечает Касенова, Пекин свято блюдет принцип невмешательства во внутренние дела. «Это один из пяти принципов их внешней политики еще со времен Движения неприсоединения. Единственное – вопрос «вы с нами или с Тавайнем?» требует однозначного ответа. Ну и поддержку Синьцзяна они считают поддержкой сепаратизма. Даже если мы тут вдруг решим устроить демократию – тоже не проблема, если, конечно, не будем сильно выступать с антикитайскими заявлениями и национализировать китайские проекты, – считает Касенова. – На самом деле, несмотря на весь крепнущий авторитаризм Си, там остается довольно сложная система управления, включающая политбюро и т. д. И принцип меритократии работает – лояльность важна, но наверх попада­ют профессионалы, и там нет случайных людей в руководстве, как в нынешней России».

Трудности возникнут, если в какой-то момент распри США и Китая перейдут в острую фазу. «Антикитайский консенсус в Америке есть, обе партии считают Китай главным системным соперником. И если Казахстан в этой ситуации не захочет делать выбор, Китаю это может не понравиться. Поэтому нам надо изо всех сил держаться за свою многовекторность и не превращаться совсем уж в периферию теперь южного соседа», – предупреждает Касенова.

Возвращайтесь к нам через 4 недели, к публикации готовится материал «Pana: осознанное онлайн-бронирование »

: Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Forbes Video

Алексей Ли: как бизнесмены нового поколения развивают Казахстан

Смотреть на Youtube

Dream Team House переезжает в Казахстан?

Смотреть на Youtube

Почему Байтасов хочет стать акимом Алматы

Смотреть на Youtube

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить