Непрозрачная экономика НЕпростых вещей

8129

Экономисты обсуждают итоги 4-летней программы, направленной на насыщение внутреннего рынка отечественными товарами народного потребления

ФОТО: pixabay.com

Февраль ознаменовался промежуточным подведением итогов программы «Экономика простых вещей» (ЭПВ), которая осуществлялась в Казахстане в течение 2019–2021 годов и была направлена не только на стимулирование товарного производства, но и повышение конкурентоспособности обрабатывающей промышленности, а также увеличение доли бизнеса в экономике.

Напомним, министр национальной экономики Алибек Куантыров заявил недавно, что на 1 тенге субсидий, потраченный на поддержку участников программы в 2020 году, приходится 40 тенге выпущенной продукции и 3 тенге уплаченных налогов. Как экономисты и аудиторы оценивают итоги программы?

Достаточно «стоять на месте»

Куаныш Жаиков, партнер Центр исследований и консалтинга CRC, считает, что программа ЭПВ – наиболее яркий пример постепенной институциональной деградации последних 5 лет: «Можно выделить несколько ярких проблем «ЭПВ». Первая – по мере реализации ушли от сути: делались «непростые» и «не вещи». Больше половины охваченных программой отраслей пришлись на услуги, высоко- и средне-технологичную обработку, сельскохозяйственное сырье. А в дальнейшем список отраслей вырос в 2–3 раза. К примеру, в списке проектов числится Rixos Turkestan и еще порядка 30 гостиниц».

Куаныш Жаиков, партнер Центр исследований и консалтинга CRC
 
Куаныш Жаиков, партнер Центр исследований и консалтинга CRC

«Если брать истоки дискуссии из России, - вспоминает эксперт, - то термин «ЭПВ» применялся там в контексте развития промышленных парков около крупных городов для того, чтобы на них производились потребительские товары. В Казахстане он закрепился через послание президента 2018 года, как дополнение к экспорту в обрабатывающем секторе – первоначальные 600 млрд тенге были предназначены на эти приоритетные проекты».

Вторая проблема, по мнению эксперта, связана с импортозамещением: «Аргументы про высокую долю импорта изначально были неубедительны, так как не проводилось сравнение по этому показателю с другими странами. Далее, основу импорта в Казахстан составляли высокотехнологичные товары обработки. Классический же «ЭПВ» – пищевая, легкая, мебельная промышленность и т. д. – занимал 10% от всего импорта в страну. Очевидно, что даже 100% замещение проблему с импортом не решало».

Третий момент, на который обращает внимание Куаныш Жаиков – зацикленность на прямой поддержке: «Если в России речь шла о косвенных мерах: промышленных площадках, специальной инфраструктуре, торговых барьерах и т. д., то в Казахстане это превратилось в раздачу денег на проекты, в том числе существующим игрокам.

Четвертое – отсутствие серьезных требований. Государственная политика обычно направлена на ликвидацию «провалов рынка» или на стимулирование «правильного» поведения. Это, как правило, поощряет бизнес идти в стратегические проекты, куда он не стремится изначально, например, наукоемкие отрасли или экспорт. В «ЭПВ» заемщику достаточно «стоять на месте» – сохранить текущие показатели (занятость, налоги, объем производства) или поднять доход на уровне (или даже ниже) инфляции».

Арман Байганов, экономист
 
Арман Байганов, экономист

В основе критики программы многих экспертов – то, что наряду с поддержкой предприятий с хорошими показателями, которые известны многим, местами прошли скрытые интересы и абсолютно неуместные проекты. Нарекания вызывает и степень прозрачности программы. Экономист Арман Байганов отмечает, что мало доверяет предварительным цифрам МНЭ: «С 2018 года в рамках программы было выделено 600 млрд тенге, потом сумму увеличили до 1 трлн тенге. Из них около 500 млрд были направлены на производство в отраслях АПК, 200 млрд – на переработку, остальное – на промышленность и сферу услуг. То есть, упор был на сельхозотрасль. Значит, эффективность программы может оценить любой человек, придя в супермаркет и посмотрев на цены на сельхозпродукцию. Стоимость тех же отечественных тепличных огурцов в зимний период доходит до 1900 тенге. При этом рядом лежат польские яблоки за 380–400 тенге. Их по технологии сложнее выращивать, урожай наступает только на 3–5 год, больше болезней, транспортировка и хранение сложнее, но они дешевле в 5 раз. О чем это говорит? Как такового эффекта нет, цены на продукты росли все эти три года. Ведь слова и цифры МНЭ для простого обывателя не так уж и важны. В первую очередь, он смотрит, как это отражается на его бюджете, его кошельке. Если цены на товары народного потребления неумолимо растут, значит, эффекта нет».

Нужен контроль и правильный KPI

По мнению Жаикова, проблема – в изначальном отсутствии логики и постоянном искажении смысла государственной интервенции: «Деньги даются не только на инвестиции, но и пополнение оборотных средств. Даются они не только частным, но и квазигосударственным предприятиям. Возможно поэтому, несмотря на финансирование «ЭПВ» около 300 крупных и средних проектов по обработке, за 3 года количество аналогичных предприятий в стране не изменилось (712 на начало 2019 г. и 714 на начало 2022 г.). Периодически даются положительные оценки программе, но без ответа на главный вопрос – что было бы, если программы бы не было? Большинство предприятий существовало бы и так, просто многие взяли бы кредит под другую ставку».

Арман Байганов отмечает, что, во-первых, перед запуском программы следовало бы изучить потребности предпринимателей, запрос экономики, а во-вторых, при реализации явно наблюдалась коррупционная составляющая. «Минус программы еще и в отсутствии должного исполнения и контроля на местах: перед местными исполнительными органами не были выставлены правильные KPI, в результате частично средства уходили на салоны красоты и другие нерелевантные вещи. Не исключаю, что акиматы вкладывали деньги программы в заведомо убыточные или неподходящие проекты, чтобы отчитаться о выполнении, но думаю, есть и факты коррупции, когда деньги получали аффилированные лица. Результаты программы сомнительны. Производительность труда в АПК, к примеру, осталась на том же уровне, как и была 3 года назад. Об этом свидетельствует тот факт, что доля сельского хозяйства в ВВП страны по-прежнему не более 5%, при том, что 40% живет в сельской местности», - говори он.

Эксперт предлагает создать на местах комиссии по контролю за выполнением программы и включить в их состав общественных деятелей. Еще одна мера – увеличить бюджет программы ЭПВ: «Триллион тенге на три года на АПК – это не так уж и много, во-первых. Во-вторых, средства выдаются под 6% годовых – они возвратные. То есть, государство ничего не теряет, инфляция туда заложена. В-третьих, нужно понимать, какие у нас приоритеты. Например, бюджет обороны в Казахстане – 859 млрд тенге только на этот год, и там возврат средств не предполагается».

По словам Куаныша Жаикова, пока к программе ЭПВ больше вопросов, чем ответов. Как господдержка отразилась на конкуренции с теми, кто поддержку не получил? Как это отразилось на финансовом секторе, ведь те, кто не участвовал в распределении средств, потеряли клиентов (особенно международные организации)? Как это отразилось на стоимости кредита для остальных? Можно ли бы было использовать бюджетные деньги более эффективно, например, приведя в норму индустриальные зоны и обеспечив их электроэнергией?

Но самое главное, если программу ЭПВ будут продолжать и реформировать, следует ответить на вопрос, насколько она смогла решить поставленные перед ней задачи. И наиболее глобальная из них – повышение доли МСБ в ВВП Казахстана. В 2020 году этот показатель в Казахстане составлял 30,5% (для сравнения, в Узбекистане он достигает 53,9%).

Фактически же, несмотря на множество госпрограмм по поддержке малого и среднего бизнеса и немалый объем выделяемых субсидий развитие МСБ в Казахстане пока остается на низком уровне даже в сравнении с соседями.

Возвращайтесь к нам через 4 недели, к публикации готовится материал «Pana: осознанное онлайн-бронирование »

: Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Forbes Video

Диагноз казахстанской экономике

Смотреть на Youtube

Начинали с базара: как Александр Дериглазов с братом построили империю «Меломан»

Смотреть на Youtube

Джохар Утебеков: Новый старый Казахстан

Смотреть на Youtube

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить