В конце списка

В наших исследованиях по оценке работы госорганов время от времени встречаются парадоксальные результаты. Например, наше население может считать госорганы коррумпированными, но в то же время доверять им. Это терпимое отношение к коррупции в нашей стране как к чему-то неизбывному, даже полезному позволяет и населению, и чиновникам утверждать, что коррупцию победить невозможно, что коррупция неискоренима в принципе. К счастью, есть много примеров того, что это не так. Взять хотя бы наших некоторых ближайших соседей, таких как Грузия и Турция. В далеком 1999 году, когда Казахстан и многие другие страны впервые вошли в рейтинг Transparency International по индексу восприятия коррупции, измеряемому по 10-балльной шкале, наш индекс был 2,3 – такой же, как у Грузии. В 2011 году наш индекс так и остался в пределах трех баллов, а именно 2,7, а у Грузии существенно улучшился – до 4,1. По свидетельству многих людей, в том числе из наших правительственных и парламентских делегаций, посетивших Грузию за последний год, коррупции там действительно существенно поубавилось, о чем красноречиво рассказывали и наши предприниматели: ни гаишники, ни таможенники там взяток не берут.

Другой пример: Южная Корея вступила в рейтинг с индексом 3,6, а сейчас у нее 5,4, у Турции индекс был 3,6, а теперь 4,2. Можно, конечно, относить все на «проклятие ресурсов», которое мешает нам улучшать ситуацию, но в Катаре (мировой производитель нефти и газа), например, в 2003 году индекс был 5,6, а в 2011-м – уже 7,2, в Ботсване (крупнейший производитель алмазов) – 6,1, что выше, к слову сказать, Франции. Есть, конечно, страны, которые не изменили или даже ухудшили свой индекс, и среди них и наши ближайшие соседи – Россия, Украина, Беларусь, у них 2,3–2,4, в Узбекистане – 1,6.

Первая антикоррупционная десятка стран, имеющих индекс от 8,7 до 9,5, – это Дания, Финляндия, Швеция, Норвегия, Нидерланды, Сингапур, Новая Зеландия и Австралия и Канада. Даже трудно представить, что у них нет коррупции. А как же госзакупки? Неужели все по-честному? Неужели там никому не приходит в голову немножко нарушить технологию при строительстве и недоложить цемента? Неужели родственник в правительстве не помогает устроить племянника на работу в какой-нибудь комитет или «отмазать» от наказания? Неужели врач не примет благодарность от пациента, а преподаватель не пойдет навстречу студенту, поставив зачет за деньги? А уж представить, что декларацию о доходах каждого чиновника да и любого человека можно прочитать в Интернете, вообще невозможно.

Но ведь и мы меняемся. Раньше было так же трудно представить, что мы пристегиваем ремни безопасности и пропускаем пешеходов на пешеходном переходе, но теперь научились. Кто нас научил? Почему мы стали более сознательными? Сначала беспристрастный контроль, реальная угроза проверки и наказания, а потом следование закону переросло в привычку. Вот такого контроля и реальной под­отчетности у нас во многих других сферах и не хватает. Государство не в состоянии построить недорогую и эффективную систему достоверного внутреннего и внешнего контроля, потому что он требует честности проверяющих, которых также нужно проверять, а у государства бюджет не резиновый. Но на самом деле внедрение контроля и подотчетности упрощается, когда обеспечены свобода информации, свобода прессы и общественный мониторинг и контроль.

Поиски коррупционной формулы приводят к пониманию, что она прямо зависит от дискреционных полномочий и выгод, которые может получить чиновник, но обратно зависит от честности и зарплаты. Но самое важное, что коррупция уменьшается при росте подотчетности, прозрачности и контроля, которые лучше всего обеспечиваются демократией.

Формула показывает, что если человек честен, то даже высокие дискреционные полномочия не позволяют ему превращаться в коррупционера. И наоборот, огромные дискреционные полномочия превращают честность в ничто – «абсолютная власть развращает абсолютно». Если выгоды от коррупционного деяния значительно превышают зарплату, то коррупция вырастает даже при высоких рисках попасться. Но если высоки подотчетность и контроль, то коррупция снижается. Так что же делать? Заменить чиновников на честных (как было сделано в Грузии, где была уволена их значительная часть), повысить зарплаты, обеспечить прозрачность принятия решений, информации, общественный мониторинг и контроль, а также повысить свободу прессы, по индексу которой Казахстан стоит на одном из последних мест в мире.

Возвращайтесь к нам через 4 недели, к публикации готовится материал «Как сеть клиник «Diaverum Казахстан» за восемь лет выросла в шесть раз »