Мой старший коллега, с которым довелось вместе работать в одном банке, любил произносить тосты за этот самый банк. Примерно такого содержания: «Наш банк появился пять (шесть, семь, десять и т.д.) лет назад. Тогда он был ребёнок, а постепенно он рос, из младенца превратился в весёлого карапуза, потом в подростка. И он сидит рядом с нами за этим столом». При этих словах он эффектно указывал рукой куда-то в сторону пустого стула за столом. Все внимательно поворачивались и внимательно смотрели на пустой стул. Некоторым даже начинал чудиться этот самый банк-подросток, сидящий и дрыгающий ногами. Впрочем, после большого количества выпитого «Хеннесси» и не такое могло померещиться. Этот традиционный тост повторялся из года в год с неизменным успехом, банк мужал. Потом я ушёл, а через несколько лет оказался на очередной годовщине. Ничего не поменялось, разве что лица менеджером были помоложе и менее испитые.
К чему я вспомнил эту историю? Навеяно поручением с самого верху постепенно прекратить жизнь «Самрука» и ещё нескольких госхолдингов поменьше. «Я тебя породил – я тебя и убью!» - горько сокрушался в своё время Тарас Бульба, лишая жизни непутёвого сына. Нисколько не споря с самой концепцией холдингоубийства, посмею сделать маленькое замечание.
За время своего пребывания на этом свете холдинг, будучи юридическим лицом, вступал в множество правовых отношений. Занимал деньги, выдавал гарантии и поручительства и т.д. и т.п. Полномочия покойника, как золотой портсигар и кашемировое пальто, раздать по родственникам легко. А вот что делать с обязательствами? Родственники-правопреемники, охочие до полномочий, обязательства наследуют крайне неохотно. Как ни странно, эта проблема дарует госхолдингам практическое бессмертие. Это как пластиковый пакет - произвести его легко, а утилизировать невозможно. Если только не подходить к этому, как к уничтожению крайне опасного зомби-оборотня. С кучей юристов, ресурсов, осиновыми кольями и животворящими серебряными крестами. Но таких энтузиастов-охотников за привидениями вроде не наблюдается.
Так что, вспоминая тост, с которого начал эту историю: сидит себе за столом этот госхолдинг. Уже не младенец, а пузатый ребёнок, но с лицом агашки. Дрыгает ногами, ест миндальный торт. И ничего с ним не будет. Он вечен. А эвтаназия у нас вне закона.
