КЕМБРИДЖ (США) – Десятилетиями Китай держался подальше от финансовой глобализации, но теперь, наконец, решил к ней присоединиться, недавно объявив о планах ликвидировать контроль за движением капитала с целью обеспечить свободный приток краткосрочных иностранных средств (так называемые горячие деньги). А Аргентина, наоборот, после десятилетий экономических циклов «бум - крах» оказалась на пороге очередного макроэкономического кризиса и, наконец-то, ввела контроль за движением капитала с целью предотвратить катастрофическое падение курса своей валюты.
Оба события демонстрируют сохраняющееся интеллектуальное влияние идеи финансовой глобализации на власти, несмотря на её провальную историю. И в самом деле, зачем Китаю понадобилось сейчас отменять контроль за движением капитала и почему Аргентине потребовалось так много времени, чтобы принять столь явно назревшую меру?
Энергоэффективность с китайской спецификой: как Пекин прощается с углём
НЬЮ-ХЕЙВЕН – Изменение климата происходит здесь и сейчас, поэтому легко упу... →
У китайского экономического чуда есть множество причин. Помимо разворота к рыночной политике, Китаю помогли иностранные инвестиции, экспорт, внутренняя миграция, а также маоистское наследие в виде государственных систем здравоохранения и образования. Кроме того, эта страна является цивилизационным наследником сильного и эффективного государства с просвещённым, хотя и безжалостным, руководством. Её народ коллективно жаждет стабильности. Однако важным фактором, способствовавшим подъёму Китая, стало его решение не открывать свою экономику для потоков капитала.
Рассмотрим вариант альтернативной истории. В конце 1990-х годов, когда экономическое чудо Китая стало очевидным, эта страна могла легко поддаться доминировавшей тогда ортодоксии финансовой глобализации. Если бы она эта сделала, вероятным результатом этого решения стал бы резкий приток иностранного капитала, охотящегося за высокой китайской доходностью, а затем быстрое укрепление юаня, замедление темпов роста объёмов экспорта и потеря динамизма. Экспортная машина Китая не превратилась бы в того гиганта, которым она стала сегодня, а экономика страны вполне могла бы пострадать от намного более высокой волатильности, вызванной непостоянством иностранного капитала. Прекрасной иллюстрацией всех этих недостатков является Аргентина – с её периодической макроэкономической волатильностью и регулярными финансовыми кризисами.
На протяжении нескольких минувших десятилетий почти всем крупным финансовым кризисам в развивающихся странах предшествовал или сопутствовал всплеск притока капиталов. Так было в Латинской Америке в 1980-е годы, в Индии в 1991 году, в Мексике в 1994-м, в странах Восточной Азии и России в конце 1990-х. Так было в Бразилии, Турции и Аргентине в начале 2000-х; в странах Балтии, Исландии, Греции и Испании в конце 2000-х и начале 2010-х годов; в «Хрупкой пятёрке» развивающихся стран (Бразилия, Индия, Индонезия, ЮАР и Турция) в 2013 году. И так происходит в Аргентине сегодня.
Да, конечно, движение капиталов часто объясняется более глубокими политическими проблемами или дисбалансами внутри той или иной развивающейся страны. Но при этом они обычно становятся неизбежным механизмом распространения кризисов, и поэтому увеличивают последующие издержки для подобных стран. Большинство постулатов неолиберального консенсуса – приватизация, дерегулирование, торговая интеграция, иммиграция, бюджетная дисциплина, первенство роста экономики над распределением доходов – сегодня начинают подвергаться сомнению или напрямую отвергаются, однако бросающимся в глаза исключением остаётся идея финансовой глобализации.
Азамат Жангулов: KMGI не нуждается в финансовой поддержке КазМунайГаза
Топ-менеджер КМГ рассказал, как казахстанский бизнес оказался успешным на е... →
Подавляющая масса фактов свидетельствует, что финансовая глобализация (в особенности отсутствие ограничений для горячих денег) усиливает макроэкономическую нестабильность, создаёт условия для финансовых кризисов, а также ослабляет долгосрочные темпы роста экономики, снижая конкурентоспособность торгуемого сектора. Мало кто из экономистов назовёт финансовую глобализацию необходимым предварительным условием устойчивого долгосрочного развития или макроэкономической стабильности. Аргументы, которые приводятся в её защиту, исходят из того, что все страны уже отвечают крайне высоким требованиям регулирования. Но этого нельзя сказать о большинстве стран – и, наверное, нельзя будет сказать (не считая, конечно, долгосрочной перспективы).
Хотя Международный валютный фонд начал допускать возможность некоторого ограничения потоков капитала (но лишь в качестве временной, крайней меры с целью выдержать циклические всплески), догма финансовой глобализации остаётся непоколебимой. Одна из причин этого, наверное, в том, что развивающиеся страны не отказываются от своего ресурсного/сберегательного фундаментализма, который объясняет недостаточность развития отсутствием внутренних сбережений. Из этого следует вывод, что развивающиеся страны должны привлекать ресурсы в виде иностранной помощи, либо (на фоне распространения скептического отношения к финансовой помощи) в виде иностранного частного капитала.
Есть и альтернативное объяснение: устойчивость этой ортодоксии может объясняться силой мощных финансовых интересов, которые стоят на пути принятия новых мер контроля за трансграничным движением капитала. В некоторых странах, особенно в Латинской Америке и Южной Африке, богатая элита достаточно рано поддержала идею финансовой глобализации, потому что увидела в ней полезную возможность для вывода своих богатств. В этих случаях политическая инерция и вероятные репутационные издержки затрудняют внезапный разворот к отстаиванию противоположных мер. Глобальные финансовые элиты уже давно используют риторику, приравнивающую контроль за движением капитала к экспроприации, а ответственные власти не хотят выглядеть нарушителями прав собственности.
Впрочем, в последнее время ограничения финансовых потоков становятся меньшей анафемой, потому что некоторые развивающиеся стран сумели справиться с «первородным грехом» заимствований в иностранной валюте. В принятой сегодня иерархии финансовые потоки, номинированные в местной валюте, находятся выше потоков, номинированных в долларах, потому что они не приводят к резкому росту долгового бремени каждый раз, когда курс валюты слишком сильно падает. Формы заимствований, помогающие избежать этого балансового эффекта, по совершенно понятным причинам считаются менее проблемными.
Арвинд Субраманьян – бывший главный экономический советник правительства Индии, сейчас старший научный сотрудник Института международной экономики им. Петерсона, приглашённый лектор в Гарвардской Школе госуправления им. Кеннеди
