В течение десятилетий, прошедших после того, как в 1970-х годах резкое изменение цен на нефть привело к инфляции и нарушило экономический рост, стабильность цен сохранялась даже при устойчивом росте. Многие политики и экономисты с гордостью заявляли, что отыскали «волшебную формулу». В основу так называемой «Великой умеренности» вошли независимые центральные банки, которые могли закрепить инфляционные ожидания, взяв на себя обязательство повышать процентные ставки, как только уровень инфляции поднимется, или при необходимости даже действовать упреждающе. Независимость означала, что центральные банки обычно не беспокоились об оценке затрат (обычно, это потери объема производства и рабочих мест) и о потенциальных выгодах.
Однако эта общепринятая точка зрения всегда оспаривалась. Поскольку повышение процентных ставок позволяет достичь намеченного результата за счет сокращения спроса, это никак не «решает» проблему инфляции, возникающую в результате кризиса предложения. Это касается, например, резкого роста цен на нефть (как это было в 1970-х годах и сейчас) или блокирования цепочки поставок, которое наблюдалось во время пандемии COVID-19 и в результате военной операции России на Украине. Повышение процентных ставок не приведет к увеличению количества автомобилей, нефти, зерна, удобрений или детского питания. Скорее наоборот, повышая стоимость инвестиций, это может препятствовать эффективному решению проблем со стороны предложения.
Объём торгов рублём на KASE вырос почти в 10 раз за полгода
Как повышение базовой ставки в РК и российско-украинский конфликт повлияли ... →
Опыт 1970-х годов позволяет извлечь несколько важных уроков для текущей ситуации. Один из них заключается в том, что значительное повышение процентных ставок может привести к разрушительным последствиям. Вспомним долговой кризис в Латинской Америке в 1980-х годах, последствия которого ощущались на протяжении почти двух десятилетий. Еще один урок заключается в том, что «мягкие посадки», проводимые центральными банками, особенно трудно организовать.
Сегодня большинство дискуссий посвящено тому, кто же виноват в росте инфляции. Эксперты рассуждают и о том, следовало ли Федеральной резервной системе США предпринять более ранние действия, и о том, нужно ли правительству тратить меньше средств на борьбу с COVID-19. Но такие вопросы не совсем по существу. Учитывая масштабы недавних сбоев в поставках, вызванных жесткой блокировкой Китая, нехватку полупроводников, проблемы с производством детских молочных смесей и гигиенических средств, а также последствия войны на поставки зерна, нефти и удобрений, инфляция была неизбежна.
Более того, резкий рост корпоративных прибылей говорит о том, что увеличение рыночной концентрации может быть важным фактором текущей инфляции. Хотя точные причины роста корпоративных прибылей не совсем ясны, нельзя отрицать, что они действительно выросли во время пандемии. И если на рынках возникнут серьезные ограничения предложения, как это произошло во многих секторах за последние два года, те компании, которые обладают большой рыночной властью, окажутся в выигрышном положении и смогут извлечь выгоду из сложившейся ситуации.
Тем, кто находится вне власти, проще обвинять тех, кто находится у власти - такова сущность политики. Однако президент Джо Байден и демократы Конгресса виноваты в инфляции в США не больше, чем председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен в Евросоюзе или премьер-министр Борис Джонсон в Великобритании. И неужели кто-то, не считая сторонников Дональда Трампа на самом деле верит, что если бы Трамп был переизбран, США избежали бы нынешней инфляции?
Неверная сторона уравнения
Сейчас инфляция растет, вопрос в том, что с этим делать. Достаточно высокие процентные ставки действительно снизят рост цен, но при этом погубят экономику. Так, ряд сторонников повышения процентных ставок утверждают, что агрессивная борьба с инфляцией поможет малообеспеченным слоям населения, так как уровень заработной платы отстает от уровня цен (а это предполагает, что заработная плата не стимулирует, а скорее сдерживает инфляцию). Но для работающих людей нет ничего хуже, чем остаться без дохода и не иметь возможности отстаивать свои интересы, а это как раз и произойдет, если центральный банк спровоцирует рецессию. Особенно это касается США, где самая слабая система социальной защиты среди стран с развитой экономикой.
Доллар дороже евро впервые за 20 лет: почему это произошло и что это значит
В среду, 13 июля, на мировом валютном рынке произошло историческое событие ... →
Конечно, хорошо было бы провести нормализацию процентных ставок. По идее, процентные ставки должны отражать дефицит капитала, и очевидно, что «правильная» стоимость капитала не равна нулю или отрицательной величине - как предполагает почти нулевая процентная ставка и отрицательная реальная (с учетом инфляции) процентная ставка. Однако слишком быстрое повышение ставок чревато серьезными последствиями.
Так, например, следует признать, что рост заработной платы в США резко замедлился: с более чем 6% в годовом исчислении осенью 2021 года до 4,4% в текущем периоде. (Годовые показатели сравниваются со средними показателями за три месяца. В недавнем периоде сравнивались показатели почасовой оплаты труда в марте, апреле и мае, а также в декабре, январе и феврале). Такова «спираль заработная плата-цены», которая ранее всех пугала и требовала скорейшего ужесточения денежно-кредитной политики.
Важно также признать, что такое развитие событий полностью противоречит стандартной модели кривой Филлипса, которая подразумевает обратную зависимость между уровнем инфляции и уровнем безработицы в краткосрочной перспективе. Замедление роста заработной платы произошло в период, когда уровень безработицы составил менее 4% - это ниже всех оценок «естественного уровня безработицы», не ускоряющего инфляцию. Это явление может быть связано с низким уровнем профсоюзов и власти рабочих в современной экономике; но какова бы ни была причина, резкое замедление роста заработной платы говорит о том, что властям следует дважды подумать, прежде чем генерировать дальнейший рост безработицы ради сдерживания инфляции.
Казахстан ввозит российскую инфляцию. Рубль взял курс на 10 тенге?
Официальный курс российской валюты подошел к отметке 9 тенге, в обменниках ... →
Повышение ставок ФРС уже оказало большое влияние на экономику США. Ставки по ипотеке подскочили с 3% в прошлом году до 6% после последнего повышения, и этот внезапный рост стоимости заемных средств сильно изменил рынок жилья. Ипотечные кредиты на покупку жилья упали более чем на 15% в годовом исчислении, а рынок рефинансирования фактически закрылся, лишив миллионы семей главного источника кредитования и вызвав массу увольнений в секторе ипотечного финансирования. Согласно последним данным, объем строительства нового жилья в мае снизился на 7% по сравнению с показателями предыдущего месяца.
Вопреки утверждениям многих аналитиков, домохозяйства по-прежнему не тратят свои сбережения в полном объеме. Снижение нормы сбережений, о котором много сообщалось в последние месяцы, не отражает ни дополнительного расхода, ни снижения доходов, а скорее свидетельствует об увеличении суммы налогов на прирост капитала. Сбор налогов за май превысил уровень 2019 года на 40%. Если объединить сбережения и сбор налогов, то показатель за май в 19,1% фактически превышает средний уровень 18,6% за 2018 и 2019 годы.
Учитывая, что реальное потребление остается на уровне нормы, нет оснований полагать, что в экономике США существует проблема избыточного спроса. Ухудшает ситуацию то, что повышение процентных ставок и их влияние на рынки жилья, скорее всего, не принесет желаемых результатов. В конце концов, арендная плата является важным компонентом индекса потребительских цен, и в последнее время она резко выросла, что отчасти объясняется дефицитом предложения. Сегодня, когда предложение жилья переживает очередное потрясение из-за повышения ставок по ипотеке, любые выгоды в виде снижения спроса в ближайшем будущем будут частично компенсированы ростом стоимости жилья.
Настоящие дебаты
На самом деле этот пример указывает на более серьезную проблему, потому как такие ключевые параметры сегодняшней инфляции, как цены на продукты питания, жилье, энергоносители и автомобили, вероятно, отреагируют только на умеренное повышение процентных ставок. Например, заявки на ипотеку уже упали более чем на 20% по сравнению с показателями годичной давности, а снижение цен на жилье стало повсеместным. Тем не менее, велик соблазн повысить процентные ставки слишком высоко и слишком быстро, и поэтому сейчас возникает всеобщий страх перед надвигающейся рецессией.
Рублёвая интоксикация: справится ли Казахстан с избытком «деревянной» наличности?
Наличные рубли, скопившиеся в казахстанских банках, не работают и несут угр... →
Однако, несмотря на всю шумиху по поводу инфляции и ответных мер монетарной политики, расхождений во мнениях меньше, чем ожидалось. Подавляющее большинство аналитиков считают, что процентные ставки должны быть повышены. Противоречия возникают из-за таких вопросов, как сроки, в которые следует беспокоиться о том, что ставки растут слишком быстро, и степень готовности к этому.
«Ястребы» намерены повышать процентные ставки до тех пор, пока инфляция не ослабнет или пока проблема роста безработицы и снижения темпов роста не станет чересчур острой (и даже в этом случае они будут жаловаться на отсутствие нервов). Другие же, кто заинтересован в реальной экономике и простых рабочих, выступают за постепенный подход, при котором значительное повышение ставок будет отложено до тех пор, пока не появятся доказательства явного усиления инфляции.
В процессе преодоления такого разногласия мы должны помнить, что нынешняя экономика сильно отличается от экономики 1970-х годов. Было бы верхом глупости подгонять решения 1970-х годов под проблемы, с которыми мы сталкиваемся в 2022 году. Экономика сильно отличается: глобализация приобрела более масштабный характер, а профсоюзы значительно ослабли. Соответственно, сейчас необходимо сосредоточиться на том, что еще может сделать правительство, чтобы сдержать инфляцию и устранить ее наиболее негативные последствия, а также на том, какие политические и экономические предложения с наибольшей вероятностью приведут нас к достижению поставленных целей.
Многие из тех, кто жаловался на избыточный спрос, признают, что нынешняя инфляция во многом вызвана перебоями в предложении, и, хотя ни одно из этих потрясений невозможно было точно предсказать, частный сектор потерпел серьезные неудачи. Недальновидное поведение (такое же, что мы наблюдали в преддверии финансового кризиса 2008 года) вновь привело к огромным потерям для общества. В неспокойном мире, полном рисков, нашей экономике не хватает устойчивости. Более того, некоторые из этих рисков можно было предвидеть - и даже предвидели. Возьмем, к примеру, чрезмерную зависимость Европы от российского газа. Многие экономисты предупреждали об опасностях, связанных с отсутствием диверсификации - особенно в условиях продолжающейся концентрации рынка в энергетическом секторе. Сейчас Россия наглядно подтверждает эти опасения.
При том, что ряд последних потрясений все равно бы произошел, их последствия обострились из-за политической и экономической политики, которая ставит на первое место корпоративные интересы и «рыночные» решения. Сегодня большинство серьезных проблем - и их последствия для простых граждан - могут быть решены только путем совместных коллективных действий. Поэтому необходимо разработать государственную политику, направленную на ограничение концентрации рыночной власти и стимулирование большей диверсификации и долгосрочного планирования (через налоговые структуры и законы о корпоративном управлении), а также промышленные стратегии, которые учитывают важность границ и реальные риски.
Фокус на предложения
Ограничения со стороны предложения требуют решений со стороны предложения, причем многим из них следует уделить должное внимание. Такие меры будут способствовать сдерживанию инфляции в той же степени, что и ограниченное повышение процентных ставок, причем они не будут осуществляться за счет рабочих и экономики в целом.
Как вторжение России в Украину меняет жизнь, политику, экономику и перспективы Казахстана
«Черный лебедь» Нассима Талеба, еще недавно называвшего Путина защитником х... →
Для решения проблем с трудовыми ресурсами властям следует рассмотреть вопрос об иммиграционной реформе, инвестициях в уход за детьми, повышении минимальной заработной платы и законодательстве, направленном на то, чтобы сделать рабочее место более привлекательным, особенно для женщин и пожилых людей. Чтобы наладить жилищный сектор, необходимо поощрять преобразование свободных офисных помещений в жилые единицы. И чтобы справиться с энергетическим кризисом (и будущим кризисом), необходимо больше инвестиций со стороны государства в зеленую энергетику и государственные гарантии цен на нефть – такое сочетание политики будет стимулировать производство в условиях дефицита, при этом постепенно отказываясь от ископаемого топлива в долгосрочной перспективе. Кроме того, необходимы более строгие законы о конкуренции, чтобы у компаний не было стимула сокращать производство, при этом получая прибыль.
Но главное это то, что нам необходимо помочь низшим и средним слоям населения справиться с последствиями инфляции. Поскольку США близки к энергетической независимости, страна относительно не зависит от изменения цен на энергоносители (выгоды экспортеров компенсируются потерями импортеров). Однако существует проблема с распределением. Нефтяные и газовые компании получают сверхприбыль, в то время как обычные граждане с трудом сводят концы с концами. «Инфляционная скидка», финансируемая за счет налога на сверхприбыль добывающих корпораций, эффективно сократит это неравенство.
Нынешняя инфляция привела к появлению крупных победителей и крупных проигравших, причем победители находятся на вершине распределения доходов и богатства, а проигравшие - на дне. Так ни в коем случае не должно быть.
Джозеф Ю. Стиглиц, лауреат Нобелевской премии по экономике, является профессором Колумбийского университета и членом Независимой комиссии по реформе международного корпоративного налогообложения
Дин Бэйкер, один из основателей Центра экономических и политических исследований в Вашингтоне, округ Колумбия
Перевод: Далила Мадина
