Есть два мастера. Два типа ремесленника. Один делает стрелы. Другой – кольчуги.
Первый всю жизнь думает над тем, как изготовить такую стрелу, что могла бы пробить любую броню. Второй ломает голову над тем, как смастерить такую кольчугу, которая бы выдержала любой выстрел. Оба умельца – честные труженики, искусные изобретатели. И труд у них непростой, требует невероятного упорства и выдержки. А посему никто не посмеет бросить в них камень, обвинив в нерадивости и лени. Однако...
Однако мне ближе позиция того, кто делает кольчуги. Потому что он думает над тем, как защитить человека, а не о том, как убить.
Автомат Калашникова – легендарное оружие. О его создателе написаны многочисленные исследования, сняты фильмы, изданы книги. Он является национальным достоянием, гордостью своего отечества и в каком-то смысле его символом. Михаил Тимофеевич прожил долгую жизнь и посвятил ее изобретению самого безотказного, самого популярного и самого смертоносного оружия. И нет сегодня такой кольчуги, вернее, такого бронежилета, который смог бы защитить от пули, выпущенной из «калаша».
Получается, в тысячелетнем споре двух типов изобретателей победил тот, кто работал на смерть, а не тот, кто боролся за жизнь?..
Игорь Курчатов – отец советской атомной бомбы – был выдающимся ученым-физиком. Власть высоко ценила его дарования. Он трижды Герой соцтруда, лауреат Ленинской и четырёх Сталинских премий. Прах Курчатова ныне покоится в кремлевской стене.
Заочного его оппонента, Роберта Оппенгеймера, считают «отцом американской атомной бомбы». Он тоже был уникальным ученым. В свободные часы увлекался историей древней Индии, нередко цитировал на санскрите «Бхагавадгиту». Особенно ему нравились строки: «Я – смерть, разрушитель миров».
Оба этих блестящих деятеля науки посвятили свои жизни изобретению оружия, которое способно и вовсе прекратить жизнь на земле. Наверняка они лучше, чем кто-либо, понимали возможные последствия своих изысканий. Правда, Оппенгеймера вопросы морали беспокоили больше, чем Курчатова, за что он в итоге и поплатился. После открытого выступления против водородной бомбы в 1954 году его публично отстранили от дальнейших работ в секретной лаборатории и уволили. Но я сейчас не об этом.
Я о том, что существуют два склада людей. Два разных психотипа. Разрушители и созидатели.
Рушить, как известно, проще, чем строить. Однако инструментов, механизмов и разного рода машин для разрушения изобретено в разы больше, чем для созидания. В этом, пожалуй, кроится одна из загадок человеческой сущности. Разновидностей стенобитных машин всегда было больше, чем приспособлений для возведения этих стен. И, мне кажется, пока в решении двух этих противоположных задач преимущество будет на стороне тех, кто изобретает способы уничтожения, жизнь на земле всегда будет оставаться рискованным мероприятием.
Кстати, аналогии этому парадоксу можно найти везде. Иногда даже в чем-то совершенно банальном и далеком от философии. Допустим, в том же футболе.
Вы никогда не задумывались, почему нападающим там платят больше, чем защитникам?
А все потому: разрушать легче, чем созидать.
Из цикла «Размышлизмы».
