Для большого политика ужаснее всего вдруг неожиданно стать смешным. Постучать туфлей по столу в ООН, как Хрущев, или фатально чуть не подавиться сухариком, глядя на телевизор, как Буш-младший. Ну, или чтобы, как у Акаева, на лысине ложками поиграли. После этого шансов на «выздоровление» больше нет. После этого можно грозить, хмуриться, но всерьез тебя больше не воспринимают. Может, поэтому в СССР так сильно боролись с анекдотами.
Есть исключение из правил - Ельцин. Он и в ручей пьяным падал, и немецким оркестром дирижировал, но ему как-то это с рук сходило. Может, он был не политиком, а таким современным Ильей Муромцем, который все время лежит на печи, а в нужный момент находит в себе силы сконцентрироваться.
Впечатления Меркель от разговора с Путиным, которые в обратном переводе с политкорректного языка звучат как «а он ведь ку-ку», стали этой поворотной точкой. Миллионы людей, как и репортеры в зале, следили за его пресс-конференцией, но мало слушали смысл слов. Их интересовала мелкая моторика, размер зрачков, слюноотделение и т.д. Видимо, и он сам почувствовал этот нездоровый интерес к своему бренному телу и начал, мягко говоря, путаться.
Как с этой бедой бороться - неизвестно. Наверное, нужен консилиум ведущих политтехнологов, чтобы поставить диагноз и наметить лечебный план. Ну, еще и врать меньше надо.
