Как гласит Wikipedia, термин «девальвация» возник на основе двух латинских слов – de (понижение) и valeo (иметь значение, стоить), то есть расшифровывается как снижение стоимости.
В отношении национальной валюты раньше, в условиях золотого стандарта, это означало уменьшение его содержания в денежной единице, ныне же «переводится» как снижение обменного курса к свободно конвертируемым валютам развитых стран.
Пять лет назад, когда казахстанская валюта прямо на пресс-конференции в Нацбанке была обесценена до 150 тенге к доллару вместо прежних 120 тенге, главный банкир страны Григорий Марченко спокойно и не один раз использовал термин «девальвация». Из Астаны никто его не поправлял, в редакции СМИ не звонили с настойчивыми рекомендациями не использовать это выражение в журналистских материалах. Видимо, не до лингвистических тонкостей тогда было власти, так как бушевал глобальный кризис, угрожавший перейти в новую Великую депрессию. Отечественная экономика вместе со всем миром вошла в ступор, пришлось вливать в нее деньги будущих поколений из Нацфонда и спасать от краха крупнейшие банки.
Отчего финансовый лексикон власти вдруг изменился сегодня, сказать трудно. Если верить не раз звучавшим с высоких трибун декларациям, кризис остался позади, нанесенные им раны если не залечены, то не кровоточат, страна готовится занять место в глобальном топ-30. Потому удивительны страх чиновников перед словом «девальвация» и их настойчивые рекомендации говорить исключительно о корректировке обменного курса тенге к доллару. Между тем та же Wikipedia приводит довольно занятные примеры использования этого слова – например, «корректировка огня» или «корректировка глупости руководителей».
Ни законодательство о Нацбанке, ни утвержденные им правила установления официального курса тенге к иностранным валютам не содержат термина «корректировка обменного курса». Там лишь сказано, что «средневзвешенный биржевой курс национальной валюты к доллару США, сложившийся на утренней (основной) сессии фондовой биржи по состоянию на 11.00 астанинского времени, устанавливается как официальный курс национальной валюты к доллару США на следующий за днем проведения торгов рабочий день». Напомним, что 11 февраля, в день третьей одномоментной девальвации тенге за последние 15 лет, по итогам утренней сессии KASE средневзвешенный курс доллара сложился на уровне в 163,90 тенге. Если следовать букве закона, Нацбанку следовало установить соответствующий официальный курс казахстанской валюты на 12 февраля – и на этом все! Тем более что по закону основная цель деятельности Нацбанка – обеспечение стабильности цен в стране. Про обменный курс там вообще ничего не говорится и не может говориться в принципе, так как слово «обмен» не предполагает вмешательства государства в этот процесс. Если вновь обратиться к Wikipedia, под обменом в экономике понимается движение товара (а деньги – тот же товар) от одного владельца к другому. На этом, собственно, зиждется рыночный дух экономики.
В Нацбанке решили не следовать букве закона и своим же правилам, а начали рассылать пресс-релизы об отказе с 11 февраля от поддержания обменного курса на прежнем уровне и переходе к новому равновесному уровню около 185 тенге за доллар. Потом обвалился нацбанковский сайт и на пару часов страна погрузилась в валютный хаос. Все остальное вам известно. Хотя, пожалуй, не все – в законодательстве о Нацбанке термин «равновесный уровень» также отсутствует, наряду с понятием «девальвация».
Конечно, каждый волен использовать разные термины или придумывать неологизмы. Другой вопрос – корректировка самой власти, в последние годы действующей так, как ей вздумается, даже в, казалось бы, четко расписанных законом ситуациях. В народе в таких случаях замечают: «Закон – что дышло: куда повернешь, туда и вышло». Но вот в странах из топ-30, куда так стремится Казахстан, к закону относятся почтительно – там говорят «rule of law», что означает его верховенство.
