Оглядываясь на это событие, можно сделать следующие выводы о фактах, которые иллюстрируют причины трагедии.
Если восточное влияние русского царизма в Казахстане уравновешивалось западной ориентацией российского правительства, то восточное влияние Советского Союза на Казахстан, наоборот, усиливалось ориентацией коммунистического правительства на чисто деспотические методы осуществления промышленного развития.
Советская индустриализация в отличие от российской, которая по характеру была западной, деформировала традиционную структуру Казахстана, включив тем самым казахский этнос в разряд восточных народов. Советская индустриализация как промышленное развитие восточного типа, напрочь лишила традиционную структуру Казахстана формирующего, системного значения в воспроизводстве деятельности общества Казахстана как социальной системы. Конечно же, дух казачьей свободы ещё где-то был жив в народе советского Казахстана, но после «казахстанской трагедии» он играл лишь фрагментарное, если не сказать рудиментарное, значение. Вероятно, в этом и состоит историческое значение такого «бессмысленного» социального события, как седентарная (седентаризм - представление оседлого мира о кочевниках - прим.авт) коллективизация в Казахстане, называемая в историографии «казахстанской трагедией» 30-х гг. «Когда начинаешь осмысливать трагические события тех лет, то приходишь к пониманию, что причины их раскрываются отнюдь не через категорию «случайного», обозначенную в традиционной историографии как «ошибки и перегибы», – такова взвешенная оценка специалистов, обобщающих фактологию «казахстанской трагедии» (М.К. Козыбаев и др. Коллективизация в Казахстане… С. 31).
Если же мы обратимся к более эмоциональному мнению историка К.Г. Асанова (КПСС и КГБ в судьбе… С. 5–7), включённого в современный, больше политический, чем научный процесс, то найдём эту взвешенную интерпретационную оценку не лишённой оснований. Асанов приводит показания свидетелей с соответствующими ссылками на Госархив Казахстана (ф. 269, оп. 1, д. 1), на газету «Казахстанская правда» (№ 5, 1993), которые указывают на геноцид, на «специальный план заморить народ» казахов.
Возлагая всю ответственность за этот план на КПСС и КГБ, Асанов считает: «Перед казахским народом эта вина заключается, во-первых, в планомерном уничтожении казахской нации. По переписи 1897 г. казахи являлись третьей по численности нацией Российской империи после русских и украинцев... За первые же 16 лет советской власти численность казахов сократилась почти в 6 раз. Семимиллионная в 1917 г. казахская нация по переписи 1937 г. едва превышала 1 млн... Яркое подтверждение тому – заявление одного из руководителей Октябрьского переворота в Туркестане Ивана Тоболина на заседании Туркестанского ЦИКа (1919): «Казáки как экономически слабые с точки зрения марксистов (выделено авт.) всё равно должны будут вымереть...» (Рыскулов Т. Революция и коренное…С. 12).
Откровеннее не скажешь. И никаких иных выводов, кроме того, что казахи при советской власти чуть не исчезли как нация, здесь не сделаешь.
Но, возвращаясь к сегодняшнему дню, и к тому факту, что уже 20 лет страна существует как независимое государство, со своим государственным языком и определенным весом на мировой арене, остается только процитировать слова президента РК: «Наш народ много чего плохого пережил, из этого мы должны сделать вывод и двигаться вперед».
