Очевидная, но игнорируемая проблема

Но все они обошли вниманием важнейший критерий благополучия экономики – стабильность валюты. Инвесторы и предприниматели жаждут «устойчивых» денег, так же как рынки работают лучше всего, когда меры и весы четко установлены и надежны.

Китай пришел к осознанию этого в начале 1990-х и в 1994-м привязал юань к американскому доллару, как и Гонконг десятилетием раньше. Торговля Поднебесной и ее экономика взлетели вверх. До какого абсурда дошло экономическое мышление, что США заявили, будто это был акт торговой войны, «валютная манипуляция». Американские чиновники считали, что раз экономика Китая работает хорошо, то его валюта вырастет к доллару, как если бы речь шла об акциях. Следуя этой логике, доллар в финансово проблемном Иллинойсе должен стоить меньше, чем в процветающей Северной Каролине.

Страны на протяжении долгого времени слышали от «экспертов по развитию» МВФ и других, что девальвация валюты поможет им расти, делая экспорт дешевле, а импорт дороже – современный вариант старого меркантилистского поверья, от которого страдала большая часть Европы с 1500-х по 1700-е годы. Оно гласило, что мощь страны заключается в запасах золота и серебра. Вопль Америки сегодня – «Обеспечьте профицит внешней торговли!» Ослабление валюты, однако, лишь препятствует и иностранным, и местным инвестициям.

Инвестиции – это риск, а если он еще усложняется неопределенностью относительно ценности валюты, в которой будут генерироваться будущие доходы, то их неизбежно станет меньше. Деньги – это наше средство для торговли друг с другом и инвестирования. Если его ослабить, мы пострадаем. Деньги сами по себе не являются богатством, они измеряют ценность, подобно тому как часы отмеряют время, а весы отмеряют вес.

Страны с амбициями должны осознать тот факт, что экономика с устойчивыми финансами всегда превосходит те, у которых хронически нестабильные валюты. Великобритания – классический пример этой истины. Даже притом что в конце 1600-х у нее было представительное правительство, сильное право собственности и устойчивая тенденция к инновациям (британские текстильная и кораблестроительная индустрии технически далеко обгоняли континентальные; английский фермер был в 3 раза продуктивнее своего французского коллеги), она являлась второстепенной силой. Затем Великобритания пришла к концепции устойчивых финансов и привязала фунт к золоту. Маленький остров стал глобальной империей и родиной индустриальной революции. Его столица росла огромными темпами, финансируя не только ставшую самой крупной в мире экономику, но и развитие большей части планеты, в том числе США.

Через несколько лет после Второй мировой войны поверженные Германия и Япония привязали свои валюты к подкрепленному золотом доллару. Это, вкупе с неоднократным снижением налогов (курс, которому Великобритания следовала почти весь XIX век, а затем оставила до прихода к власти Маргарет Тэтчер), быстро превратило их в богатые экономики мирового масштаба.

Что же должны делать стремящиеся к успеху страны сегодня? Им следует начать с официальной привязки своей валюты к доллару или евро. В 1990-х балтийские государства Литва, Латвия и Эстония связали свои валюты с долларом США либо немецкой маркой. Литва и Эстония ввели валютное правление. Затем все три страны последовательно перешли на евро, что принесло им большую пользу. Турция, например, могла бы официально привязать свою слабеющую лиру к евро и тем самым избежать изнурительного падения в крупной инфляции.

Неудивительно, что в результате агрессии Путина гривна сильно упала, и это больно ударило по украинской экономике. Переход к валютному правлению усилит Украину и поможет ее выживанию до того момента, когда в США изберут президента, знающего что-либо о внешней политике.

Индия, чья склонность к мягкой валютной политике давно подрывает рост, могла бы начать с привязки рупии к доллару и/или евро. За несколько лет она поднялась бы до позиций для следующего шага – принятия золотого стандарта. Еще при этом поколении Индия обогнала бы экономику своего бывшего колониального хозяина – Великобритании, а также Китая.

Как обращаться с капиталом

Компании, как никогда прежде, выкупают назад свои акции. Также они направляют капитал на рост дивидендов. В отличие от 1990-х и начала 2000-х, когда компании приобретали ценные бумаги, а затем передавали их управляющим и директорам в счет бонусов и выплат, эти выкупы совсем другое дело: они уменьшают число акций, находящихся в обращении. Конечно, некоторые из таких ходов – это своего рода финансовый расчет: застойные доходы выглядят лучше, когда они распределены по меньшему количеству акций. IBM стал ярким примером подобного. Что удивительно, ряд критиков заявили, что вложение капитала в подобном масштабе – форма краткосрочного корпоративного поведения: удовлетворение акционеров сегодня за счет финансирования важных исследований и долгосрочных капиталовложений, которые обеспечили бы финансовое здоровье компании в будущем.

На самом деле современная волна возврата капитала акционерам заслуживает аплодисментов, а не порицания. Это явный и здоровый контраст тому, что происходило в прошлом, особенно в 1960-е и 1970-е, когда компании держали у себя почти все наличные. В те времена Налоговый кодекс наказывал возвращение капитала. Налог с корпораций составлял 48%, нынче же федеральный уровень – 35%. Самый высокий налог на доход с инвестиций для частного лица равнялся 70%; налог на прирост капитала – 25%, а в 1970-х он вырос до 35% (к 1976 году максимальная цифра дошла почти до 50%). Тогда большинством ценных бумаг владели частные лица, а не учреждения. Вам не нужен диплом по финансам, чтобы понять, что возврат капитала акционерам в форме дивидендов или обратный выкуп акций означал передачу денег правительству США.

В результате для руководителей компаний стало привлекательным расширение своих активов, и они начали скупать другие компании или расширяться в сферы, в которых мало что понимали. Число конгломератов – скоплений разных, не связанных между собой предприятий – росло. Теория, согласно которой дельный управляющий может быстро научиться управлять любым бизнесом, проведя достаточное количество расчетов, стала общепринятой. Я помню деловой ужин, на котором управляющий крупной «консервной» компании объяснил свою покупку внушительной фирмы по коммерческому страхованию словами: «Это верный путь повысить прибыль на акцию!» На самом деле конгломераты часто пытались купить фирмы, занимающиеся страхованием собственности и от несчастных случаев, чтобы добраться до активов, которые те держали в запасе для выплат будущих страховых исков. В конечном итоге почти все конгломераты развалились и обанкротились. Единственный прошедший проверку временем – General Electric.

Снижение налогов, особенно за время президентства Рональда Рейгана, сделало накопление запасов или неэффективное использование капитала нецелесообразным. Сегодня инвесторы, несомненно, выразят свое недовольство, увидев неиспользуемый капитал в балансовом отчете или то, что компания не управляет бизнесом эффективно.

Так почему же инвестиций в бизнес не становится больше? Потому что правительство создало неблагоприятный, агрессивный климат. Федеральный резерв глубоко подорвал систематическую работу кредитных рынков, что ударило по малому бизнесу и новым компаниям. Нестабильный доллар вредит инвестированию. Наш ужасающий Налоговый кодекс – налог с корпораций в США самый высокий среди развитых стран – тормозит движение вперед. Из-за потока регулирования компании вынуждены направлять все больше и больше драгоценных умственных ресурсов на тупиковую деятельность.

Так что поаплодируем обратной покупке акций и повышению дивидендов. И поработаем над тем, чтобы у нас появились на всех уровнях кандидаты с некоторым подобием понимания свободных рынков и того, что позволяет им (а это мы, люди) расцветать.

Возвращайтесь к нам через 4 недели, к публикации готовится материал «Как сеть клиник «Diaverum Казахстан» за восемь лет выросла в шесть раз »