Больше, чем премьер

Уже четверть века 68-летний Сергей Терещенко (№38 рейтинга) занимается бизнесом, но имя его редко встретишь в деловой прессе. Среди бывших и нынешних партнеров экс-премьера много известных имен (например, бывший аким Акмолинской области Сергей Кулагин или №16 рейтинга Серикжан Сейтжанов), однако у самой семьи Терещенко (часть пакетов участия вместе с оперативным управлением переданы дочерям Нине и Елене) компании небольшие и негромкие – производство продуктов питания, сельхозпереработка, гидроэнергетика, продажа авиабилетов и т. д. Мы разговариваем в тихом одноэтажном офисе через дорогу от Центрального парка культуры и отдыха в Алматы, шкаф в кабинете заставлен всевозможной медовой продукцией, на столе – восковые муляжи яблок Сиверса и ваза с разнообразными орехами. Это то, что больше всего интересно сегодня хозяину кабинета – пчеловодство и сады. «Со временем понимаешь, что не так уж много на самом деле человеку надо денег и важнее, насколько это возможно, украсить землю, где ты живешь», – поясняет он.

Школа коммунизма

Терещенко начинал свою управленческую карьеру при Динмухамеде Кунаеве, став в 32 года первым секретарем Ленгерского райкома партии Чимкентской области, а в 34 – инспектором ЦК Компартии Казахстана. Проработав в этой должности всего четыре месяца, по рекомендации Кунаева стал вторым секретарем Чимкентского обкома партии, а летом 1986 года возглавил Чимкентский облисполком – в 35 лет. Это было довольно необычно для «позднего застоя» с его геронтологическими кадровыми традициями и даже для «ранней» перестройки. Собеседник замечает, что был в те времена самым молодым в Советском Союзе первым секретарем райкома и затем самым молодым председателем облисполкома.

Летом 1989-го, когда первым секретарем Компартии Казахстана стал Нурсултан Назарбаев, Терещенко был назначен первым заместителем председателя Совета министров Казахской ССР по сельскому хозяйству, а весной 1990-го, когда был введен институт президентства – заместителем президента и руководителем его канцелярии. Последующее возвращение в родной Чимкент главой области (тогда – первым секретарем обкома партии) было отнюдь не понижением. Заместитель президента – должность чисто аппаратная, а первый руководитель региона с 2,5 млн населения и огромным количеством заводов союзного подчинения – реальная власть. В своей книге «Во власти и бизнесе», изданной в этом году, Терещенко пишет, что сначала Назарбаев не хотел его отпускать, но на партийной конференции чимкентцы, недовольные сменившим авторитетного Асанбая Аскарова (осужден в 1987 году, освобожден и реабилитирован в 1991-м) Валерием Темирбаевым, выдвинули это предложение. «Мою кандидатуру внесли в списки для голосования, и в результате 67% голосов было отдано за меня, 33% – за Темирбаева», – вспоминает собеседник.

Но уже на следующий год Назарбаев предложил ему возглавить правительство. Период его трехлетнего премьерства оценивается по-разному, но надо признать, что это было самое сложное время в истории независимого Казахстана, куда вместились развал экономических связей, тотальные неплатежи, дефицит всего, четырехзначная инфляция, выход из рублевой зоны, первые шаги перехода от социализма к капитализму, сдача ядерного оружия и поиски новых источников финансирования. «И тогда, и особенно по прошествии времени, должен сказать, у нас было правительство профессионалов. Поэтому, когда незадолго до моей отставки президент бросил упрек, что у меня нет команды, я с ним не согласился. У нас была команда. Другое дело, что не было возможности многое сделать из того, что планировалось, поскольку прежде всего не хватало средств. Инфляция была страшная – 2400%, 2600%…» – говорит Терещенко. Позже, по его утверждению, он узнал, что «копал под него» Акежан Кажегельдин, убеждавший президента, что под Терещенко, который «не экономист и не реформатор», инвесторы не дадут денег. Кстати, нынешний президент Касым-Жомарт Токаев работал в том правительстве начальником департамента МИДа.

Путь в капитализм

После отставки Назарбаев, по словам собеседника, предложил ему на выбор несколько должностей, включая посла в Великобритании. Но Терещенко решил заняться бизнесом, создав с друзьями и соратниками АО «Международный фонд «Интеграция», поставившее себе целью ни много ни мало «способствовать вхождению Казахстана в единое экономическое, политическое, культурное пространство современного мира». Идея была поддержана специальным решением президента, которое предоставляло фонду «права представителя правительства РК в вопросах подготовки правительственных программ сотрудничества со странами СНГ и другими странами мирового сообщества», а кабмину и Алматинской городской администрации предписывало оказывать ему содействие.

«Однако никто никакого содействия оказывать, естественно, не стал, так что пришлось, как многим тогда, заняться торговлей, чтобы накопить хоть какой-то капитал», – рассказывает Терещенко. Алматинская администрация, правда, выделила помещение под офис. Уставный фонд «Интеграции» определили в $300 тыc. Учредителями стали бывший министр экономики Марс Уркумбаев, российская авиакомпания «Трансаэро», компания «Онтустик» Серикжана Сейтжанова и зарегистрированный в Австрии «Нордекс» Григория Лучанского. «У меня денег не было, и я вошел своей, так сказать, интеллектуальной собственностью, оцененной в $150 тыс., с долей 51%. Первый кредит «под честное слово» нам дал российский бизнесмен Ян Голдовский, президент компании «Розетто», из которой потом вырос мощный «СИБУР Холдинг». Через месяц мы создали дочернее предприятие «Интеграция – Целина», которую возглавил Сергей Кулагин, в моем правительстве занимавший пост министра сельского хозяйства», – продолжает собеседник.

Фонд поставлял ГСМ сельхозкомпаниям, взамен получал зерно и продавал его. На этом «Интеграция» через несколько лет заработала свой первый миллион долларов, купила базу в Астане, сельхозтехнику, взяла в аренду земли и сама стала сельхозпроизводителем.

Как Терещенко не дал Березовскому поглотить «Трансаэро»

«Трансаэро», которая вошла в учредители «Интеграции» и в котором Терещенко с 3% акций стал членом совета директоров, была первой частной авиакомпанией России. Знакомство с ней состоялось еще в период его премьерства, когда Назарбаеву надо было лететь с официальным визитом в США, а президентский Ту-154 долететь туда не мог. Ельцин предложил свой Ил-62, но лететь на самолете с российским триколором Назарбаев не захотел. «Трансаэро» в свою очередь предложила купить Boeing-747, принадлежавший раньше султану Брунея, за $15 млн. В цену входила перекраска под казахскую символику и оборудование президентского салона. «Когда я ушел в отставку, Кажегельдин уверял главу государства, что я увеличил цену, чтобы получить откат. Потом эту кляузу долго проверяли, но ничего не нашли и не могли найти, потому что я никогда не занимался махинациями и не воровал бюджетные деньги», – усмехается собеседник.

«Трансаэро» первой в России начала летать на «боингах», открывала новые маршруты, перевозила 15 млн пассажиров в год и стала реальным конкурентом «Аэрофлота». Близкий к семье Ельцина олигарх Борис Березовский, выкупивший часть акций «Аэрофлота», а потом и часть акций «Трансаэро», захотел объединить две авиакомпании, но хозяин второй Плешаков был против. «Аэрофлот» переживал нелучшие времена, несмотря на господдержку. Голосование на собрании акционеров не дало перевес ни одной из сторон. Во время перерыва люди Березовского подошли к Терещенко и предложили проголосовать против Плешакова. «За это мне пообещали $10 млн и заверили, что я останусь в совете директоров, буду получать хорошую зарплату и т. д. Но я сказал: «Нет, ребята, я своих не сдаю», – пишет Терещенко в своей книге.

Березовского из компании в итоге постепенно выдавили, но «Трансаэро» не пережила глобального кризиса 2008 года и обанкротилась. «Это была прекрасная компания – 25 лет безаварийных полетов, 11 000 прекрасно обученных летных и технических сотрудников, сервис. Мне жаль», – комментирует собеседник.

Впрочем, «отзвук» сотрудничества с «Трансаэро» в его бизнесе остался – в виде компании по продаже авиабилетов «Трансавиа», которую возглавил бывший представитель «Транс­аэро» в Алматы Виктор Матвеев. «Трансавиа» имеет представительства в Москве, Бишкеке, Кишиневе, Ташкенте, сотрудничает с 20 авиакомпаниями и занимается теперь еще перевозкой грузов и туристическим бизнесом. Оборот – 75 млрд тенге, ежегодный рост – 10–15%.

Провалы и пороги

Первым своим учителем в бизнесе Терещенко считает Алекса Московича, французского предпринимателя с киевскими корнями, некогда советника де Голля, а в начале 90-х – экономического советника Нурсултана Назарбаева. Он учил молодого премьера искусству вести переговоры, показывал, как заключать контракты, объяснял основы предпринимательской удачи. Говорил, что гораздо легче найти деньги под хорошее дело, чем найти хорошее применение вырученным деньгам. Занявшись собственным бизнесом, Терещенко с Московичем неплохо заработали на поставке запчастей для КТЖ. Но и прогорали, бывало. Как-то Москович предложил поучаствовать в контракте на закупку олова. Сумма была по нынешним временам небольшой, $60 000, но в 1996 году это были вполне приличные деньги. Через какое-то время цена выросла вдвое, потом втрое, вчетверо, и Терещенко стал уговаривать партнера зафиксировать прибыль, но Москович настаивал, что надо дождаться пика. В итоге они потеряли все.

В Казахстане наиболее известная история неудавшегося проекта с учас­тием Терещенко – завод «Биохим». Строил его Терещенко с Александром Сутягинским, братом российского бизнесмена и экс-депутата Госдумы Михаила Сутягинского. На открытие в 2006 году приезжал Назарбаев. Проект стоил свыше $90 млн, $60 млн из которых профинансировал БРК (остальное – банковские кредиты и собственные средства компании). В итоге завод обанкротился, перешел в собственность БРК и затем с трудом был продан новому инвестору за $20 млн. Сутягинский позже был арестован в Казахстане за покушение на убийство, однако апелляционная инстанция освободила его из-под стражи, переведя на домашний арест, и он уехал в Россию (вынесшая то решение судья позже попала из-за него за решетку). Терещенко говорит, что подробностей дела о покушении не знает («какая-то темная история, они с потерпевшим служили вместе, дружили, жили рядом, что уж потом не поделили»), но по-прежнему считает, что «Биохим» был очень хорошей идеей: «Тогда в ЕС появилось требование добавлять в бензин 20% биоэтанола, чтобы снизить выбросы. Сутягинский, у которого были земли в Северном Казахстане, предложил мне стать участником проекта. Его компания «Баско» растила пшеницу, она перерабатывалась в биоэтанол, а отходы шли на корм в построенном рядом свинокомплексе. БРК профинансировал, получился очень хороший завод, мы даже купили собственные цистерны для доставки продукции в Европу. Первая партия отправилась в Финляндию, у нас был договор с одной компанией. Но Россия отказалась нас пропускать. Требовали положить на депозит $30 млн – якобы мы могли слить этот биоэтанол на их территории. Откуда мы возьмем $30 млн, если сидим в кредитах по уши? Я – к Даниалу Ахметову, он тогда премьером был: помоги. Но россиян, у которых тогда премьером был Фрадков, уломать не удалось. В итоге мы «попали» перед банками, и все лопнуло».

Оппозиционная «Мадлен»

Сеть кофеен и ресторанов «Мадлен» была создана в 1997 году в Шымкенте Еленой Харитиди в партнерстве с другом Терещенко еще по комсомольским временам Нурланом Сейджапаровым (его жену зовут Мадина, так и образовалось название – из имен двух женщин). В 2006-м у бизнесменов начались проблемы: Сейджапаров примкнул к оппозиции, вошел в конфликт с акимом области, а тот вынес решение снести кофейни, которые якобы были построены с нарушением архитектурных норм. Терещенко отказывается назвать имя акима (в 2006 году акимами ЮКО были Болат Жилкишиев и сменивший его в сентябре Умирзак Шукеев). «Елена и Нурлан пришли ко мне, я встретился с акимом, уговорил Сейджапарова уйти из политики, конфликт удалось погасить. Через какое-то время они предложили мне стать партнером. Мы выкупили 25% компании, ресторанами занимается моя дочь Нина», – рассказывает собеседник.

Тогда оборот компании составлял 450 млн тенге, теперь – 4 млрд. Сейчас «Мадлен» переходит к другой бизнес-стратегии – от экспансии сети за пределы юга к концентрации на производстве кондитерских изделий. В этом году заработает новая линия по выпуску чак-чака и овсяных батончиков, которые пойдут на экспорт в Китай.

Жизнь и мед

О пчеловодстве Терещенко задумался в 2009-м: «Какие-то деньги уже были заработаны, устоялось несколько проектов, постоянно генерирующих прибыль, потребности семьи и детей были удовлетворены – на самом деле человеку не так уж много надо, оказывается. Стал я думать, что бы такого интересного сделать не просто для бизнеса, а в целом для страны. В советское время Казахстан был четвертым после России, Украины и Беларуси экспортером меда. Восточноказахстанский мед отправлялся в Японию, Южную Корею, Германию. Пчеловодство там развивалось аж с XVIII века и уже оттуда пошло в Сибирь, на Дальний Восток, сюда на юг, в Киргизию. Купил в магазине на 100 тысяч тенге книг по пчеловодству. Дочь посмеялась: «Папа, все уже давно есть в интернете». Изучил пчеловодство России, Канады, Китая, Южной Америки. Познакомился с Василием Гайдаром, который на Западной Украине выращивает племенных маток и делает пчелопакеты. В марте 2010-го учредил Национальный союз пчеловодов «Бал Ара».

Начал союз с обучения кадров – отправил по очереди 100 человек в Академию пчеловодства России. Пасечники зашевелились, заинтересовались. Поддержал тогдашний аким ВКО Бердибек Сапарбаев – в школах детям стали давать мед в стиках, ложку, но каждый день. То же самое сделали Имангали Тасмагамбетов в Астане, Серик Билялов в СКО, Ахметжан Есимов в Алматы.

В 2009 году в стране производилось 800 тонн меда, в этом году будет 15 000 тонн. Казахстан вступил во все международные организации пчеловодов, нас уже знают. Две компании в прошлом году получили лицензии на поставку продукции в Китай – терещенковская «Сан Би Алтай» и крестьянское хозяйство Касымбаева. В этом году туда уйдет 40 тонн, на следующий есть надежда продать 1000 тонн. «Мы должны сделать четыре вещи. Первая – запустить медоносный конвейер. Я купил семена донника однолетнего в России. Это прекрасный медонос, который еще и лечит почву, обессоливает ее, удобряет. Есть и другие медоносные травы, их много. Вокруг Астаны Елбасы заложил зеленый пояс – там тоже посадили в междурядье медоносы. Я обещал Назарбаеву сделать через пять лет город медовой столицей – и сделаю это», – заявляет Терещенко. Вторая задача, по его словам, – качественное маточное поголовье (база уже создается), третья – кадры (достигнута договоренность с Минтруда об обучении непродуктивно занятых и безработных, которым потом государство поможет с кредитом на небольшую пасеку), четвертая – рынок. Бизнесмен рассчитывает и на рост внутреннего рынка в 2–3 раза, и на экспорт. Сейчас китайские партнеры покупают килограмм по $8. Цена на внутреннем рынке – $5–6. Но слишком велика транспортная составляющая – 20% от стоимости.

Построенный Терещенко завод в Усть-Каменогорске мед фасует, а также делает разные попутные продукты – спрей прополиса, гомогенизированный мед с ягодным соком. Производительность – 2000 тонн в год. В планах – запустить производство медового вина. «Есть такое место в Турции – Анзем. Анземский мед стоит $5000 за килограмм. Не знаю, за что, – мед как мед. Но вокруг – куча легенд, вот и бренд. Нам тоже надо делать такие редкие виды меда. Очень хорош мед из чабреца, я три рамки для Елбасы приготовил, чтобы он подарил Си Цзиньпину. В прошлом году Путин ему дарил, я думаю, наш лучше», – рассуждает бизнесмен.

Другая тема, которой Терещенко увлечен, – сады. «Интеграция-Тургень», где у него в партнерах Маншук Жексембаева, в Енбекшиказахском районе Алматинской области разбила интенсивный сад на 10 га – консультируют американцы, уже плодоносит. Там же – ореховый сад на 20 га, где они с Жексембаевой работают в партнерстве с Джузеппе Калькани, вице-президентом Всемирной ассоциации по торговле сухофруктами и орехами. Ягодник в партнерстве с американцем Стенли Брауном разбит в Ордабасинском районе Туркестанской области. Там же – интенсивный яблоневый сад от турецкой компании «Алмата» (это район, где расположен знаменитый уже «Ордабасы Кус», проект Терещенко с партнерами Муратом Тагаевым, Александром Войнаревичем и израильской M.A.D., с первоначальными инвестициями в $7 млн). На юге высажены орехи, фисташки, миндаль.

«Мне вообще всю жизнь везет на хороших людей», – улыбается собеседник и рассказывает, как иранская семья Рафсанджани на фисташках зарабатывает $1 млрд в год.

При чем тут Израиль

За бизнес-заботами не манкирует Сергей Терещенко и общественными обязанностями. Совмещает такие, на первый взгляд, не пересекающиеся друг с другом ипостаси, как глава Ассоциации русских, славянских и казачьих организаций в Ассамблее народа Казахстана и почетный консул Израиля.

Со славянами в целом понятно. Интересуюсь, при чем тут Израиль. «У меня хорошие отношения с Израилем», – поясняет Терещенко. Сложились они с тех пор, как он в 1992 году готовил первый визит официальной казахстанской делегации в эту страну, потом принимал Шимона Переса. «С тех пор возникли какие-то контакты, с бизнесменами познакомился. Будучи премьером, завел их в Казахстан по капельному орошению, запустили завод в Шымкенте по производству томатной пасты. Позже, правда, Кажегельдин всех евреев выгнал, но капельное орошение так и работает», – говорит экс-премьер.

Кстати, на следующий день после нашей встречи он собирался встретиться с послом Израиля – обсуждать вопрос налаживания прямых авиарейсов из Казахстана в Тель-Авив.

Возвращайтесь к нам через 4 недели, к публикации готовится материал «Как сеть клиник «Diaverum Казахстан» за восемь лет выросла в шесть раз »